– Ты думаешь, среди нас есть дух? – спросила Корби театральным шепотом, сдерживая новый приступ хихиканья.
Кэл поводил фонариком по всей палатке, заглянув в каждый угол. Палатка была небольшой, но он хотел, чтобы мы убедились: кроме нас, здесь никого нет. Если указатель сдвинется, то только из-за сверхъестественных сил.
– Задавайте любые вопросы, – велел он нам. – Спрашивайте про свое будущее.
«Выйду ли я замуж за Келвина Верстеега?» – подумала я.
– Если это действительно сработает, я описаюсь, – фыркнула Корби.
Я боялась Уиджи, боялась, как бы папа не узнал, что я в нее играла, поэтому с благодарностью услышала предложение Келвина:
– Я первый.
Спокойным торжественным голосом он спросил Уиджу:
– Кто из нас троих умрет раньше?
Я сглотнула, нервно поглядывая на указатель. Сердцу стало тесно в груди, и я осознала, что перестала дышать. Корби шутила насчет мокрых штанишек, но я почувствовала, что со мной такое может случиться безо всяких шуток.
Поначалу указатель не двигался. Я глянула на Корби, та пожала плечами. И вдруг пластинка медленно заскользила по черным литерам.
К.
– Я не толкаю, клянусь! – воскликнула Корби, с тревогой глядя на брата.
– Тихо! – шикнул на нее Кэл. – Я и не говорил, что это ты.
Э.
– О Боже, – вырвалось у Корби. – О Боже. Бо-оже!
Л.
– Мне страшно. – Я зажмурилась, закрывая лицо руками. Но, не в силах совладать с искушением, раздвинула пальцы, подглядывая в щелочки.
– Как Келвин умрет? – прошептала Корби, глядя на доску.
П-Е-Т-Л
– Петл? – переспросила я, не уверенная, ответ ли это. – В смысле: «петля»?
Келвин нетерпеливо замахал на меня рукой, чтобы я замолчала.
– Кто убьет меня? – спросил он, сдвинув брови.
П-А-П-А.
В тот миг в палатке что-то произошло. На лице Келвина заиграли желваки – он крепко сжал зубы, его брови съехались, и парень почти с ненавистью посмотрел на доску.
– Папа никогда тебя не тронет, – тихо возразила Корби. – Это же просто игра, Келвин.
– Не знаю, не знаю, – пробормотал он, помолчав. – Он подбирает мне друзей, решает, каким спортом мне заниматься. Просматривает все домашние задания и заставляет переделывать почти все. Пожалуй, он будет за меня решать, и в какой колледж мне поступать, и на ком жениться. Бритт права: Уиджа хотела сказать «петля». А отец делает все, чтобы задушить меня.
Это не было приятным воспоминанием, но ни на чем хорошем, сидя взаперти с трупом в тесной каморке, я думать не могла. Вспоминая жизнь Келвина за все эти годы, я не могла не начать относиться к нему чуть более снисходительно. Взросление было для него исключительно тяжелым. Он мог обманывать меня, он причинил мне боль, порвав со мною, но он не был плохим человеком.