68
орехи и яблоки. Их впустили в другие двери, и они стоят кучен с правой стороны елки и на нашу сторону не переходят. "Тетенька, мне, мне куколку! Ваньке уже давали. Мне гостинцу не хватило".
Мы с гордостью хвалимся перед деревенскими ребятами своими подарками. Мы -- особенные, и поэтому вполне естественным кажется, что у нас настоящие подарки, а у них только скелетики. Они должны быть счастливы и этим. О том, что они могли нам завидовать, и в голову не приходило.
Иногда в это время с деревни приходили ряженые с гармоникой, и начиналась пляска, а раз даже папа" сам нарядился поводырем и водил по зале медведя, -- Николая-повара, одетого в вывернутую наизнанку енотовую шубу>1. "А ну-ка, Миша, попляши, а ну-ка покажи, как бабы с огорода горох воруют, а ну-ка покажи, как старый дед с печи падает, а как деревенские девки белятся, румянятся, а ну-ка, давай поборемся",-- и медведь плясал и ползал за горохом и падал, и боролся, и проделывал все штуки, которые в то время проделывались ручными медведями и их поводырями.
Как мы, бывало, любили этих "Мишек", когда они заходили к нам в усадьбу. Позднее правительство запретило водить медведей, и я всегда об этом жалел.
Мама рассказывала, что в день моего рождения, в воскресенье всех святых, 22 мая 1866 года, она утром ездила с папа к обедне, и, вернувшись домой, они застали на усадьбе поводыря с медведем, а к вечеру того же дня родился я. Не потому ли я всегда так любил медведей?
Однако радость, доставленная новыми игрушками, никогда долго не продолжалась. Игрушки пробуждали в нас нехорошее чувство собственности и зависти и в конце концов быстро ломались и уничтожались. Кажется, единственная игрушка, которая продержалась у нас долго, это были солдатики, турецкие и русские, которых Дьяковы подарили мне и Сереже и которыми мы играли целую зиму. Мы выстраивали их полками по противоположным концам нашей большой залы и сами, лежа на полу на животах, катали картечины во вражеские армии и истребляли их.
-- Неужели Лев Николаевич допускал, чтобы дети его играли в войну? -- спросит меня читатель.
-- Да, в то время он в этом не видел ничего плохого и никогда не думал нас в этих играх останавливать.
Другая интересная игра, которую выдумала Таня, была "Ульверстон". Это было, когда Таня прочла какой-то глупый переводный английский роман и решила этот роман разыграть "в театре" бумажными куколками>2.
Всех героев романа мы вырезали ножницами из цветных картинок модного журнала. Мы вырезали эти фигурки величиной меньше вершка так, чтобы голова фигурки выходила из куска руки или шеи модной картинки, а туловище -- из части цветного рукава кофты и юбки. Поэтому все фигурки были разного цвета и их легко было различать. Главную роль романа играл Ульверстон. Какие у него были приключения, я сейчас уже не помню, но главное место пьесы было то, где он говорил ей; "Я одинок и скучаю", -- и предлагал ей быть его женой. Эти слова за него всегда говорила Таня с особенным чувством, и мы с замиранием сердца ожидали этих слов и, конечно, сочувствовали безнадежной любви бедного Ульверстона.