Его больше не удивляло, что она не готова репетировать. С другой стороны, она сама рассказала ему свою историю и знала, что он не судил ее. Почему не пришла к нему?
Лиэм перезвонил ей:
— Полли, мне жаль.
— Поздновато жалеть, тебе не кажется? — сказала она ледяным тоном.
— Что ты имеешь в виду?
Она не ответила.
Страшная мысль пришла Лиэму в голову.
— Кто выложил историю прессе?
— Ты меня спрашиваешь?
Лиэм похолодел:
— Надеюсь, ты не думаешь, что это я?
Она снова промолчала.
— Никогда в жизни я бы не обманул твое доверие и не отдал на растерзание прессе. Я не предполагал, что за время нашего знакомства произвел на тебя такое плохое впечатление.
— Мне не хотелось подозревать тебя.
«Так, уже лучше», — решил Лиэм.
— Но кто еще? — задумалась Полли. — Я все время думаю об этом. Не Шона и не Флисс. Отец уже обвинил меня в том, что я вываляла их с матерью в грязи, так что это явно не они. Больше никто не знает, кроме тебя.
— Я этого не делал. Ты в осаде?
— Конечно. Все ждут грязных подробностей.
Несмотря на обиду, Лиэм понял, что спасать Полли больше некому.
— Послушай. Я еду за тобой. Позвоню, когда поверну на твою улицу. Проберись через толпу и садись в машину.
— Даже не думай, Лиэм.
— Садись в машину, — повторил он. — Или я выломаю дверь и вынесу тебя на руках. Вот тогда папарацци действительно получат сенсацию.
Полли совсем растерялась. Она думала, что Лиэм предал ее, а он шел ей на помощь. Страх, боль и обида вытесняли из головы все конструктивные мысли.
Зазвонил телефон.
— Подъезжаю, — сказал Лиэм. — Выходи.
Полли выглянула в окно: хотела убедиться, что его машина действительно стоит внизу. Ее способность доверять кому-либо получила такую пробоину, что отныне она будет проверять всех и вся по десять раз. Впрочем, у нее не было другого способа выбраться из дома. К тому же Лиэм вполне способен выполнить угрозу и сломать ей дверь.
Она пробилась через толпу репортеров, игнорируя вопросы, и юркнула в машину. Лиэм завел мотор.
— Поверь, это не моих рук дело, Пол. Я даже не очень понимаю, как ты могла заподозрить меня.
По голосу было ясно — он очень обижен. Сейчас Полли и сама не понимала, как могла быть такой несправедливой к человеку, от которого не видела ничего, кроме заботы и добра.
— Прости. Я запаниковала и начала искать виноватых.
— Мы все ошибаемся, — сказал Лиэм.
— Значит, ты не держишь зла? — выдохнула Полли. — Спасибо. Это больше, чем я заслуживаю. Но кого было еще подозревать? Не Гарри же…
— Гарри. — Лиэм поджал губы. — И почему он не всплыл раньше? Все еще защищаешь его?
— Нет.
— Все еще любишь?