Почерк, портрет, характер. Скрытая психодиагностика в практическом изложении (Тараненко) - страница 41

Забегая несколько вперед, скажу сразу: одного такого субъекта в команде можно оставить, даже нужно, остальных — гнать в шею. Если не в шею, то куда-нибудь подальше от коллектива, на чердачную мансарду офиса, например, а еще лучше — методом «аутсорсинга» перевести на внешнюю орбиту деятельности вашей фирмы. Такая категоричность имеет под собой веские причины. Судите сами. Люди с явно выраженной вертикальной постановкой почерка:

а) независимы, осторожны и очень критичны;

б) страдают повышенным самомнением и гипертрофированным честолюбием (мегаломания в чистом виде);

в) упрямы и заносчивы;

г) лишены той толики сопереживания к другим, которая делает комфортной межличностную коммуникацию;

д) дистанциируются и занимают агрессивно атакующую позицию при первых же попытках вторгнуться в их личностную зону.

Вряд ли именно такого работника вы ищете по городу днем с фонарем. Скорее всего, столь выраженная невовлеченность в окружающие процессы общечеловеческого бытия может сослужить плохую службу и самому индивиду, если, конечно, он сознательно и нарочно не избрал подобную жизненную позицию. Упрямо выстоять и пережить события эдаким угрюмым северным утесом иногда удается. В атаке такие люди также работают методично и неотвратимо, они не ждут молниеносного успеха, но и блиц-поражение вряд ли их сломает. Добавьте сюда невозмутимость, порожденную недоверием к любому внешнему воздействию.

Кстати, вы заметили, как часто пришлось использовать отрицательную частицу «не» в описании характера человека с вертикальной постановкой почерка? И по образу, и по стилю действия такие индивиды вправе получить прозвище «господин «Нет». «Да» — только в том случае, если вы безоговорочно капитулируете перед их величием, чтобы затем под их сенью с благоговением… Достаточно! Остановитесь и терпеливо подождите, когда сей «утес» самолично пойдет вам навстречу. Знаете, если Магомет не идет к горе… Одним словом, в подлунном мире нет ничего неприступного и незыблемого навеки.

Левый наклон у правшей, а точнее, у тех, кто пишет справа налево (в арабо-семитских странах — слева направо) — явный нонсенс, нотабене для графолога. С чего это вдруг рука пишущего выводит строчки или отдельные слова, фрагменты, словно пятясь задом наперед? Стремительно вниз по лестнице, бегущей наверх? Или — не важно куда, лишь бы вопреки? По-видимому, в каждом человеке заложен соблазн поступить не так, как все, или сделать не так, как всегда. Свойство, глубоко присущее человеческой натуре (во всяком случае у нашей прародительницы Евы оно было ярко выражено, да еще с легким налетом вредности — изгнали ведь). Рискнем предположить, что «настоящий оппозиционер» (лат. oppositio — противоположение) генетически пошел в праматушку (Адам-отец представлял всего лишь соглашательскую сторону) и противостоять чему-нибудь для него — первейшее удовольствие, а не некий прагматический расчет или утилитарный торг. Такие жизнеобиходные понятия, как «вредность» и «пакостничество», очень тонко оттеняют эту бессеребренническую часть мотивации делать или поступать вопреки. Мы отнюдь не иронизируем: среди любителей временами прописать словцо в обратном наклоне «пай-кисок» встречать не приходилось. Это легко доказать, если принять в расчет то, что обратный наклон букв выражает внутреннюю, зачастую подсознательную оппозицию пишущего не только по отношению к внешнему окружению, но прежде всего — по отношению к самому себе.