– А почему не общается?
– Его бывшая жена так захотела. Не смогла его простить.
– Почему они развелись? – спросил Мориц. – Из-за тебя?
– Нет. Это случилось задолго до нашей встречи. Мы с Йохеном познакомились, когда он уже был разведен.
– Филиппу уже двадцать четыре. И все эти годы его мать запрещала папе общаться с сыном? – удивилась София. – Как такое вообще возможно? После развода папа автоматически должен был получить право навещать сына. Судебный запрет возможен лишь в том случае, если человек избивает жену или ребенка или вообще полный псих.
– Мать была категорически против их встреч. Чего только не делала. Она очень страдала, когда Йохен с ней расстался. А он не хотел ее травмировать. Вы же знаете своего отца, он избегает любых конфликтов.
София презрительно хмыкнула. «Вы же знаете своего отца». Слова матери прозвучали как издевка.
– Бывшая жена Йохена умерла лет пять-шесть назад. Филиппу только исполнилось восемнадцать. Тогда Йохен все думал, не поговорить ли с ним. Но так и не решился. Мне кажется, он надеялся, что Филипп сам с ним свяжется. Но этого не произошло. Тот ни разу не позвонил, ни разу не написал.
– Может, Филипп ждал, что папа с ним свяжется, – предположила София.
– Может быть. – Мать покачала головой. – Признаюсь вам, я была рада, что они так и не встретились. Могу себе представить, что мать Филиппа наговорила ему об отце. Он, наверное, ненавидел Йохена. После стольких лет трудно что-то исправить.
– Я просто хочу знать, получал ли он эти сообщения, – задумчиво протянул Мориц.
– Филипп? – испугалась мать. – Как тебе такое только в голову пришло? Безумие какое-то.
– Ну и что? Так и есть. Вся эта история попахивает безумием.
Мать положила кофе в кофеварку и поставила две чашки под краны. Машинка взвыла, и в чашки полился черный кофе. Одну чашку госпожа Ротэ протянула Морицу, вторую – Софии.
– Тебе пора, София.
– Я сегодня не пойду в школу. Что мне там делать? У нас каникулы через неделю. И нам нужно обратиться в полицию. Когда они услышат об анонимных сообщениях, то точно зашевелятся. Пора бы им браться за дело.
Расследование взялся вести комиссар Беккер. Ему было за пятьдесят – усатый мужчина с пивным животиком, блестящей лысиной и застывшим на лице выражением разочарования. Но когда они показали ему письма и эсэмэски, разочарование сменилось осторожным интересом.
– Угрозы? – с надеждой переспросил он. – Это уже что-то.
Но затем он прочитал текст сообщений и растерянно покачал головой.
– Как по мне, больше похоже на шутку какого-то подростка. Угрозы даже не адресованы вашему отцу.