перевод В. Марковой
ак-то раз настоятель буддийского храма, странствующий монах-ямабуси и крестьянин отправились втроем на поклонение в храмы Исэ. С утра они бодро шли по дороге, но когда взошло солнце, начал их томить летний зной.
Вот монах-ямабуси и говорит:
— Ну и жара сегодня! Далеко мы так не уйдем. Давайте сделаем вот что: пусть каждый сочинит по песне. Кто сочинит хуже всех, тот пусть и несет поклажу! — Сказал он так, а сам подмигивает настоятелю.
Настоятель согласился:
— Ловко ты придумал! Так и сделаем.
А сам думает: «Придется нести нашу поклажу крестьянину! Разве он сочинит хорошо!»
Первым должен был сложить песню настоятель. Он и говорит:
Когда б голова моя стала,
Как Япония, велика,
Я мог бы надеть, пожалуй,
Весь мир вместо шляпы моей…
И то не закрыл бы ушей!
Следом за ним стал слагать песню монах-ямабуси. Он решил тоже воспеть что-нибудь огромное, чтобы не уступить настоятелю.
Когда б эта слива стала,
Как Япония, велика,
Тогда на весь мир, пожалуй,'
На все чужие края,
Прозвучала бы песнь соловья.
Переглянулись оба с ухмылкой и говорят:
— Ну-ка, крестьянин, теперь твоя очередь!
— Что ж, раз так, я тоже сложу песню, — сказал крестьянин. И, посмеиваясь, пропел:
Когда бы Японию нашу
Одним проглотил я глотком,
То бонзы, жрецы и монахи,
Столь гордые силой ума,
Все вышли бы кучей дерьма.
перевод В. Марковой
тоял знойный летний день. Лентяй из восточной деревни с самого раннего утра брел в западную деревню. К поясу ему привязали узелок с едой, чтобы он не проголодался в дороге.
Лентяй из западной деревни с самого раннего утра тащился в восточную деревню. На голову ему надели соломенную шляпу и, чтобы она не свалилась, подвязали шнурком под подбородком.
Когда оба они добрели кое-как до середины пути между восточной и западной деревней, солнце уже стояло высоко в небе и пекло немилосердно.
Тут лентяй из восточной деревни вдруг почувствовал голод, да такой, что у него даже в глазах потемнело. Но ведь для того, чтобы поесть, надо развязать узелок, вынуть лепешку да еще в рот ее положить! Поневоле призадумаешься! Хлопотливое это дело, такое хлопотливое, что уж лучше остаться голодным.
Вдруг видит он, бредет навстречу ему по дороге человек в соломенной шляпе. Тащится, еле-еле ноги переставляет, а рот у него широко разинут.
«Эге, да он, видно, тоже проголодался! — подумал лентяй из восточной деревни. — Вон как широко рот разевает, слюни так и бегут!»
Подумал он так и говорит:
— Эй, приятель, если ты голоден, я тебе дам половину лепешки. Только, будь добр, потрудись, отвяжи узелок у меня от пояса, достань оттуда лепешку, разломи пополам и положи половинку мне в рот.