— Не будет тебе «бабу», — сказала Анна Кирилловна, — бросай курить. Я бы сама бросила, да не могу.
Еще несколько раз воскликнув «бабу!» и не получив желаемого, Вася примирился с судьбой, сунул палец и рот и закрыл глаза.
«Ну не прелесть ли! — думала Анна Кирилловна. — Другой бы на его месте устроил скандал».
Она вспоминала младенчество своих собственных детей, которые были строптивы и все без исключения орали по ночам. Эти бессонные ночи, после которых клюешь носом у доски...
Теперешние младенцы почему-то орут мало. Зато вырастают и тут уж орут — дай боже...
Убедившись, что Вася спит, она пошла на кухню мыть посуду, по опыту зная, что там раковина — до краев.
И точно. Катя уже кончила стирать и ушла к себе. Тамерлана все нет.
Тревога точила сердце. Отгораживаясь от нее, Анна Кирилловна мыла посуду особенно тщательно. Зазвонил телефон. Катя кинулась к нему. «Мама, тебя», — позвала она увядшим голосом. Это оказалась Даная.
— Анна Кирилловна, золотко, мне просто необходимо с вами поговорить. Можно я сейчас приду?
— А не поздно ли?
— Я на минуточку. Только облегчу душу, и все.
Даная вошла, как всегда быстрая, взмахнула волосами, села на диван и заплакала.
— Что случилось, Даная?
— Нешатов меня выгнал.
— Сейчас?
— Нет, еще утром. Я вас днем хотела найти, но программа забарахлила.
— За что он вас выгнал?
— В том-то и дело, что ни за что. Я у него ночевала, утром попросила халат, он переспрашивает: «Халат?» — а сам мрачный до невозможности. Повторяю: «Да, халат. А что?» Он сказал: «Халатность», — и рассмеялся. Да так нехорошо, мне стало страшно. Черный смех. Обошлась без халата, умылась так. Стесняться там нечего, одна Ольга Филипповна, фирменная старуха, мы с нею уже друзья. Дальше — готовлю ему завтрак. Не ест. Это бы еще ничего, он вообще мало ест. Но на этот раз он не ел как-то демонстративно. Дальше — хочу причесаться, ищу расческу. Куда-то ее подевала в трансах. Смотрю везде — не нахожу. У него там вещей с три короба, и все кувырком. Засунула руку в ящик стола и вдруг вынимаю оттуда пучочек волос. Ну, знаете, как бывает, когда расчесываешь волосы и сматываешь, что вылезло, на палец. Волосы длинные, черные, явно женские. Спрашиваю: «С какой это брюнеткой ты мне изменял?» А он рассердился и меня выгнал.
— Даная, ради бога, успокойтесь, не плачьте.
— Это ничего. У меня чудесная способность красиво плакать. У других краснеет нос, текут сопли. У меня ничего подобного. Плачу, как статуя из Летнего сада.
— Они разве плачут?
— Я плачу, как статуя из Летнего сада, если бы она вдруг заплакала. Ну как вам это понравится? «Уйди сама, пока я тебя не вытолкал». Из-за какого-то клочка волос! Может быть, это были волосы его жены?