— Ну что ж, попробуйте.
— Возможно, если бы я владела гитарой, моя личная жизнь была бы удачнее. В сущности, я ведь простая баба, мне вся эта кибернетика ни к чему. Я бы пироги пекла, они у меня хорошо получаются. Только есть их мне нельзя из-за фигуры.
— Конечно, Даная, вам хорошо бы выйти замуж.
— А я что, не знаю? Не за кого мне выходить. Если у вас наклюнется подходящая кандидатура, дайте мне знать.
— Хорошо, буду иметь в виду.
— Анна Кирилловна, я вам все о себе рассказываю, а вы мне о себе ничего. Вы были счастливы с мужем?
— Вероятно, была, но тогда этого не сознавала. Очень всегда была занята, не до счастья было.
— Это хорошо, когда не до счастья. А мне всегда было до счастья. Моя жизнь, как синусоида: подъем — спуск, счастье — разочарование. Первое время с Нешатовым я была счастлива, мне казалось, он меня любит, потом — хуже, потом — под ось абсцисс. Знаете, Анна Кирилловна, мне пришла в голову конструктивная мысль. Что если мне сходить к этой, как ее, Марианне?
— Это еще зачем?
— Посмотреть, не покрасилась ли. А главное, посоветоваться.
— Мне эта мысль кажется нелепой. Но, может быть, вы со своей точки зрения и правы. Трудно понять современную молодежь.
— Хороша молодежь! Скоро на пенсию. Этак вы и про Нешатова скажете «молодежь».
— А что? Он мой ученик и всегда для меня мальчик.
Прекрасен русский обычай пить чай в любое время дня и ночи! За чаем забываются самые трудные горести. Даная пила чай уже совсем веселая.
— Анна Кирилловна, вы мне дали много ценных советов, и я вам хочу отплатить тем же.
— Пожалуйста.
— Прежде всего вопрос: почему вы носите чулки, а не колготки?
— Не знаю. Привыкла к чулкам. Кроме того, в поясе с резинками я как-то стройнее, если ко мне применим этот термин.
— Опять девятнадцатый век. Наше время требует колготок. Я давно вам хотела сказать, но стеснялась. Когда вы нагибаетесь, у вас сзади получается совсем плохо, три этажа: чулки, тело, трусы.
— Что вы говорите? Я и не знала. Спасибо, что сказали, я теперь буду остерегаться.
— А я вам подарю колготки. Какой у вас размер?
— В прошлом году был пятьдесят шесть. Но, боюсь, с тех пор я еще потолстела. Другие от тревог худеют, а я толстею.
— А какие у вас тревоги?
— Разные. Например, Гоша Фабрицкий. Совсем не работает над диссертацией.
— Бедный мальчик! Жертва любви, как и я. Похож на мартовского кота.
— У него в году двенадцать мартов.
...В прихожей прозвучал звонок. Анна Кирилловна прислушалась. Ага, Катя открыла дверь. Голоса. Пришел Тамерлан. Ничего, слава богу, целуются.