Мордвинов читал Шолохова, Шевченко, Диккенса, Гюго, Есенина, Бунина, Кюхельбекера, Федина, Суркова, Хикмета. В его исполнении звучали стихи поэтов — наших соотечественников Леонидзе, Гулиа, Долматовского, Джамбула, Бажана, француза Элюара, немецкого поэта Фрейлиграта, африканца Фонека. Но, пожалуй, самыми любимыми авторами Мордвинова всегда были и остались до конца жизни Лермонтов, Пушкин, Горький, Маяковский и Ал. Толстой. Как бы ни выстраивался литературный вечер актера, в нем всегда присутствовали эти имена.
Многолетняя и непрерывная практика выступлений в качестве чтеца позволила Мордвинову опубликовать в печати небольшую, но очень интересную и емкую в профессиональном отношении статью об искусстве художественного чтения.
Мордвинов считал, что в звучащем слове заложена великая сила. Будучи сам очевидцем выступлений А. В. Луначарского, Вл. Маяковского и других больших ораторов-трибунов, а также таких мастеров, как Качалов, Леонидов, Хмелев, Щукин, Мордвинов на себе испытал неотразимую силу живого слова.
В статье Мордвинов говорит о красоте и величии русского языка, русской речи, их напевности, глубине и выразительности. Приводя многие примеры из собственной практики, Мордвинов дает советы юным любителям слова постигать не только полюбившиеся им произведения, но и досконально изучать особенности творчества их авторов, проникнуться своеобразием их художественного видения окружающего мира. Мордвинов ищет общее и различное в подходе к образу, создаваемому на сцене и передаваемому с эстрады, много рассуждает о рождении образа самого рассказчика и т. д.
У Мордвинова был совершенно определенный, раз и навсегда выверенный принцип художественного чтения. Главным для него было понять, почувствовать и передать автора. Не себе, не своей манере подчинить его, а, наоборот, максимально выразить чтением стилистические особенности автора. Нередко Мордвинов ссылался на известного мастера художественного чтения, основателя современной формы литературных вечеров А. Я. Закушняка, который самым важным и увлекательным в своем искусстве считал передачу стиля автора. Николай Дмитриевич любил пояснять, что не он, Мордвинов, читает Лермонтова или Горького, а Лермонтова или Горького читает Мордвинов, подчеркивая тем самым непременный примат автора.
Что было характерным в исполнительской манере Мордвинова-чтеца? Всегда весомое, точно выверенное слово? Или широкий, неторопливый и уверенный жест, выразительная мимика? И то, и другое, конечно, помогало артисту наедине с залом, со слушателями. Но главное было в глубоком, можно даже сказать, в исчерпывающем постижении сути, смысла исполняемого произведения. И еще в стремлении увлечь им слушателя, и так увлечь, чтобы тот уходил с концерта влюбленным в автора, зачарованным героями произведения.