Николай Дмитриевич вспоминал позже, что именно во время съемки этого эпизода внутренне ощутил он в себе Богдана-полководца. «Когда двадцать четыре тысячи копыт ударили, содрогая землю, поднимая пыль, я почувствовал, что такое конная лава, какая это страшная стихийная сила и какая нужна воля, чтобы управлять ею» — писал он.
В этой сцене, как и в ряде других, Мордвинов старался подчеркнуть народные черты в характере и поведении героя. Вот финал боя, его апофеоз. Жестом усталого труженика вкладывает Богдан саблю в ножны, сбрасывает шапку, локтем обтирает потный лоб. Мы видим его после тяжелого ратного труда, и кажется, перед нами пахарь, только что прошедший длинную борозду, или рыбак, вытянувший невод, полный рыбы.
Народное начало в образе можно обнаружить и в шутливой сцене наказания дьяка Гаврилы, пропившего свою рясу. Богдан в толпе казаков, он заразительно, искренне, до слез, хохочет, приговаривая: «Хороший казак, хороший казак…» Мы еще помним громовой, страшный для врагов хохот полководца в предыдущей сцене, здесь иное. Актер находит совсем другой оттенок, другие краски. Общее веселье, настроение беззаботной удали, охватившие казаков, передаются и Хмельницкому. Мордвинов раскрывает в этом эпизоде еще одну сторону характера Богдана — его простоту, чувство юмора, органическое родство его души с душами рядовых запорожцев. И в то же время актер нигде не снижает романтическую тональность роли, не «обытовляет» своего героя, всюду дает ощутить его человеческую значительность, мощь, яркость.
Делясь своим замыслом, Мордвинов писал: «Мне хотелось создать образ героя, овеянного романтикой, опоэтизированного народом, воспетого в чудесных украинских думах и сказаниях, образ суровый, сказочно-красивый, по-сегодняшнему живой. Страстную творческую светлую думу народную хотелось претворить в жизнь…
Рельефно вылепить сложный, подчас противоречивый характер Богдана, показать его во всем многообразии — в быту, за; решением государственных дел, в героических битвах — вот к чему я стремился».
В чем же суть того «укрупнения» образа, той романтической приподнятости, к которой стремился актер, следуя народному представлению о легендарном герое? В выделении самого главного, наиболее примечательного в его характере, в освобождении образа от всего случайного, мелкого, второстепенного, в своеобразной кристаллизации в нем героических черт. В щедром насыщении всего рисунка роли темпераментом, вольным разливом чувств, в яркости переживаний всех ситуаций, в какие попадает Богдан, всех задач, которые он решает. Это позволило придать особую масштабность всем мыслям, страстям Богдана и, оставаясь житейски конкретным и реалистически достовери ным, подняться в ряде сцен до обобщенного, эпически укрупненного выражения силы, мощи и красоты народа, поднявшегося на борьбу за свою свободу и независимость.