— Мне это не нравится, Элиас, — Катлер неожиданно уставился на Уайта сверкающими глазам, злобно растянув губы. Взглянув на свирепое, львиное лицо полковника, спутанную бороду и гриву волос, спадающую на плечи, майор почувствовал, что в этом обедневшем аристократе больше дикости, чем в любом северянине. Но больше всего Элиаса беспокоила белизна.
Катлеру ещё не исполнилось пятидесяти, но его волосы были матово-белыми от скальпа до кончика бороды. До Троицы на голове полковника не имелось ни единого седого волоска. Город очень многое изменил в Энсоре, но белизна стала самым явным напоминанием о случившемся. Уайт спросил себя, знает ли Катлер, что подчиненные прозвали его «Белой Вороной» — а если знает, то обращает ли на это внимание?
С неожиданной уверенностью майор ощутил, что у всех них почти не осталось времени. Он должен был найти верные слова, чтобы достучаться до человека, некогда бывшего ему другом. Он должен был узнать, что нашел Катлер внутри гниющего храма в сердце Троицы. Уайт очищал город бок о бок с полковником, но источник бедствия видели только сам Энсор, ведьма и её страж. Только они видели колокол демонов.
Почему я позволил ему отговорить меня? Почему не настоял на том, чтобы зайти внутрь вместе с ним?
Но в глубине души, наполненной чувством вины, Элиас Уайт знал, что никогда бы не согласился войти в оскверненную церковь.
— Ублюдки обещали мне полную оперативную сводку после выхода на орбиту! — разбушевался Катлер. — Информация о кампании, дислокация войск, полевые карты, доклады разведки… Хоть какую-то Императором проклятую ориентировку! А прислали вот это!
Полковник ткнул пальцем в скомканный лист пергамента на полу.
— Одну хренову страницу!
Уайт потянулся было за документом, но Катлер жестом остановил его.
— Не утруждайся. Скоро услышишь всё, что там написано, но не жди откровений.
Внезапно нахмурившись, Энсор взглянул на ведьму и прищурил глаза. Женщина шептала в его разуме, и от глубокой интимности происходящего у майора по телу пошли мурашки.
Люди называли её «леди Ворон», и, в отличие от несерьезного прозвища стража, это имя казалось уместным. Уайт нутром чуял, что ведьме нельзя доверять — она была псайкером, мутантом, несшим в себе проклятие увеличенного психического потенциала. Это превратило северянку в живую, дышащую бомбу порчи замедленного действия. Да, женщина пережила испытания, которые отсеивали почти всех, кроме самых могучих созданий такого рода, и получила разрешение практиковать свое ремесло во имя Империума… но с ведьмой ни в чем нельзя быть уверенным. Элиас считал санкционированных псайкеров чудовищами с проставленным штампом «разрешено». Как мог полковник открывать перед ней собственный разум? Не было ли крупицы правды в том, что шептали об этих двоих? Как и все северянки, женщина постоянно скрывала лицо, но ходили слухи, что она прекрасна.