— Ты подумал над моей просьбой?
— Более того, я уже приступил к ее осуществлению. И я поведал Чарльзу о визите миссис Браун и моей утренней поездке к Элис.
— Что ты намерен делать дальше? Мне непросто было ответить на этот вопрос, и Чарльз, похоже, это понял.
— Друг мой, какое бы решение ты не принял, я на твоей стороне.
Ты можешь рассчитывать на мою помощь и поддержку.
— Благодарю. Мы немного посидели в молчании.
— На какой день, начиная с обнаружения первых симптомов, умер твой пациент?
— Дай-ка подумать. Где-то спустя неделю, плюс-минус пара дней.
А что?
— Прошло уже пять дней.
— Ты же не думаешь, что Элис Браун тоже покончит собой?
— Чарльз, она не в себе. Бредит, видит тени, постоянно твердит о каком-то волшебном шаре.
— Все обойдется.
— Я бы не был так уверен. Вечером я, как и обещал, заглянул в дом Браунов, навестить свою новую пациентку. Амалия проводила меня в спальню.
— Добрый вечер, доктор. Я с изумлением отметил, что Элис не только заговорила со мной, но и что она сидела на постели и читала книгу. О вчерашней слабости и приступах безумия ничего не говорило. Осмотр тоже не дал никаких результатов.
— Если бы не видел ее утром, сказал бы, что она идет на поправку. Но так быстро… Миссис Браун не разделяла моего скептицизма:
— Но это же замечательно! Доктор, я Вам так благодарна за Вашу помощь.
— Но я ничего не сделал! Убедить в чем-то обрадованную женщину не было возможности, к тому же я и сам не понимал, что конкретно меня смущает.
Попрощавшись с хозяйкой, я вышел на улицу. Сумерки совсем недавно опустились на город, и я не смог отказать себе в удовольствии пройтись пешком хотя бы часть пути. Свет газовых фонарей освещал дорогу, заставляя снег искриться и сиять как рождественские игрушки, которыми мы с сестрой в детстве так любили украшать ёлку. Но я не успел уйти достаточно далеко, мне послышался крик. Через пару секунд он повторился. Несомненно, кричала женщина. Я поспешил назад и очень скоро понял, что звук шел из дома миссис Браун. На стук никто не отзывался, я уже решил было выломать дверь, как она отворилась. На пороге стояла Амалия. Она прижимала к руке полотенце, но это не помешало мне разглядеть кровь под ним. Не слушая протестов, я заставил ее показать рану. И ужаснулся. Это были следы зубов. Зубов человеческих. Мне даже представить сложно, до какой ярости нужно довести человека, чтобы он совершил такое. Миссис Браун заплакала, отчего смысл ее слов дошел до меня не сразу:
— Она не хотела… Это я виновата, спровоцировала… Она не хотела… Тот кошмар, которого я боялся и которого подсознательно желал, вновь предстал передо мной во всей своей ужасающей красе. Как в тумане, я вбежал в спальню Элис и увидел ее там, с окровавленным лицом и с безумной, неправдоподобно умиротворенной улыбкой на губах.