— Русишь, арбайтен, — дали лопаты, они должны были копать яму для мертвых.
Рядом с Иваном копал мужчина среднего роста. Он тяжело дышал, старался беречь силы — тех, кто не мог работать, добивали прикладами. Мужчина обратил внимание на Ивана, шепотом спросил:
— Откуда будешь? — и тут же добавил: — Я - из Киева.
Все столько времени двигались безликой
массой, что соскучились по родной человеческой речи.
— А я с Кубани, — одними губами прошептал Иван.
— Так мы почти земляки.
Собрата по несчастью звали Петром. Оказывается, они вместе, еще под Киевом, попали в окружение.
— Ты держись поближе ко мне, — обратился Петро к Ивану. — Вдвоем легче
выжить.
Он кивнул и продолжал работу. Когда закончили копать, Петро незаметно подошел:
— Як стемние, приходь. Погутарить надо.
Днем им принесли какую-то похлебку. Есть ее было невозможно: вонючая смесь из гнилой картошки и отрубей. Но нужно как-то выживать, и Иван заставил себя проглотить две жмени. Поставили и бочку с водой.
Вечером их опять привели в лагерь. Как и прошлой ночью, попадали на землю, кто где. Иван старался держать Петра в поле зрения, но в такой скученности это удавалось с трудом. Подойти поближе было очень опасно. Если фашисты видели, что кто-то общается, подозревали сговор и расправлялись тут же, на месте. Поэтому глубокой ночью, когда все повально спали, он тихонько подполз к Петру:
— Давай знакомиться с обстановкой. Придывляйся, колы часови сминяются, местность примечай.
Засыпал Иван с маленькой надеждой в сердце: может удастся бежать…
Прошло около месяца. Петро оказался хорошим разведчиком. Они уже знали, как меняются часовые, знали, что лучше находиться в середине толпы — есть возможность остаться незамеченными. Пленных водили на работу: то расчищать после взрывов завалы, то рыть траншеи. Но чаще всего копали ямы под могилы. Дорога каждый раз была разная, и они присматривались, где лучше можно скрыться. Иногда проходили через украинские села, женщины и дети подавали кусочки хлеба со словами:
— Дядько, нате.
Один раз повезло и Ивану. Женщина, сама худая, изможденная, протянула краюху хлеба и картошку. Он несколько раз замечал ее в толпе. Иван спрятал хлеб за пазуху — на всякий случай, а картошку решил разделить с Петром на ужин. Чтоб поменьше привлекать к себе внимание, они старались днем держаться на расстоянии.
В тот роковой для Петра день с работы они возвращались в сумерках. Вдруг сзади раздался шум, а затем автоматная стрельба. Никто не знал, что случилось, но было ясно: произошло что-то из ряда вон выходящее. По толпе прошел слух: