Одеваясь, княжна потянулась к столику за кольцом и помертвела сердцем: его там не было… Неужто кто-то из девушек смахнул ненароком? Она обшарила весь пол в предбаннике, перевернула всю одежду служанок.
– Девоньки, вы моего колечка не видели? С синеньким камушком! – крикнула она.
– С синеньким? Да вроде на столике лежало, госпожа, – отозвались они.
– Его нет на месте! – с нарастающим в груди тяжёлым чувством сказала она – громко, властно и сердито. – Не взял ли его кто из вас?
Девушки перепугались. Поймав хлёсткий взгляд госпожи, Яблонька живо учинила всеобщий обыск, даже в рот девушкам заглядывала – не прятал ли кто драгоценность под языком, но эта мера ничего не дала. Кольцо как сквозь землю провалилось. Под рёбрами у Свободы поднималась леденящая волна отчаяния.
– Это я его взял, – раздался голос князя.
При виде государя девушки завизжали, хватая одежду, а Полута смеялся-кудахтал, довольный произведённым переполохом. Он даже не думал покидать баню – стоял подбоченившись, гордый, как петух в курятнике. Свобода медленно поднялась с лавки и вышла под открытое небо с распущенными по спине влажными волосами. Голову охватил холод, но ей было не до того. Отец последовал за ней.
– И зачем ты взял моё кольцо, батюшка? – В груди пружинился гнев, то дыша стужей, то обжигая кипятком, но Свобода отчеканивала слова нарочито спокойно и учтиво.
– А затем, что правды о нём я от тебя так и не услышал! – Князь догнал её и преградил путь.
Они выглядели рядом странно: Свобода смотрела на отца с высоты своего роста, а тот был вынужден поднимать голову и заглядывать снизу.
– Это дурно, батюшка, – сказала княжна, невольно стараясь держаться, как матушка в своё время – с той же величественной презрительностью, полной непокорного, несгибаемого достоинства, с коим и проигравший смотрелся бы победоносно. – Ты князь, а не тать.
Отец побагровел, губы его затряслись, а глаза выкатились и засверкали в бешенстве.
– Дурно?! А лгать – хорошо?! А брать подарки у отца за спиной?! Такие подарочки не просто так дарят, ежели ты не знала! Может, ты за него ещё и честью своей девичьей расплатилась, мерзавка? Признавайся – связалась с кем-то?! Ох, дура… Ох, потаскунья… Как я тебя после этого замуж выдавать стану?! Ещё будет она мне тут дерзить, позорница… Хороша, нечего сказать! Вся в свою мать!
– Батюшка, верни кольцо, – с ледяным звоном в голосе потребовала Свобода.
– И не подумаю! – пролаял Полута. – Пока не скажешь, кто даритель!
– А коли скажу, отдашь? – двинула бровью княжна.
– Ежели скажешь, я верну кольцо этому негодяю, – отрезал отец. – В любом случае ты его назад не получишь, даже не надейся.