Аннета решительно посмотрела на Анфелию. Не успела слова сказать, та с пониманием хмыкнула и протянула ей ребёнка. Когда Аннета прижала малышку к себе, Анфелия, не прощаясь, развернулась и зашагала по запорошенной тропе прочь.
Ребёнок завозился и тихо захныкал. Аннета отвела взгляд от уменьшающейся с каждым шагом фигуры ведьмы и осторожно приподняла уголок одеяла. В фиалковых глазах сияли прозрачные слёзы, но беззубый ротик улыбался. На душе стало тепло-тепло. Аннета нежно улыбнулась малышке в ответ.
Ветер играет с волосами, перебирает радужные крылья. Безоблачные небеса заключают в ласковые объятия. А внизу бирюзовые волны озера бьются о пологие берега острова и стремятся добраться до стен гордо возвышающегося города. Солнечные лучи, отражаясь от сияющего ока на шпиле дворца, радугой разукрашивают белоснежные стены домов, чистые улицы, людей в праздничных нарядах. До небес доносятся весёлые песни и поздравления…
Её город, её дом, её семья…
— Анела!
Крик с нотками недовольства ворвался в сознание. Анела, сидевшая на подоконнике, вздрогнула и задела ногой вазу с цветами. Та покачнулась. Анела, стремясь поймать её и одновременно не уронить альбом, чуть сама не полетела следом. С громким звоном ваза встретилась с каменным полом и разлетелась на разноцветные осколки вперемешку с брызгами воды.
Некоторое время в библиотеке было тихо. Анела с оторопью смотрела на осколки среди чуть повядших лилий рядом с мокрыми белыми башмачками, затем отметила мокрый подол белоснежной мантии и, наконец, встретилась с ошеломлённо расширенными глазами подруги.
Эли громко выдохнула и, отряхивая мантию резкими движениями, раздраженно забормотала:
— Помоги, Богиня… Какая ты неосторожная! И что нам теперь делать?
Анела в ответ растеряно пожала плечами. Сказать было нечего. Матушку разбитая ваза не обрадует. И даже Богиня не поможет избежать наказания. Каким оно будет на этот раз? Работа на кухне? Помощь в конюшне, в саду, в лечебнице? А может снова придётся убираться во всем храме? А они ведь с Эли хотели перед Посвящением убежать в сад и просто помечтать. Одно успокаивало: Эли её не оставит. Даже если и не виновата. А с ней всё же веселее.
— Готовиться к наказанию, — запоздало ответила подруге.
Закрыла альбом и с сомнением посмотрела на босые ноги, затем на осколки и воду, подбирающуюся к красному ковру.
— Эли, туфли подай, пожалуйста, — нужно убрать сотворённое безобразие.
Эли на миг отвлеклась от мантии, взгляд остановился на альбоме, и на её круглом личике заиграла такая знакомая довольная улыбка. Кажется, Эли совершенно забыла и о мокрой мантии, и о вазе.