— Очень похоже на старое дело, — отметила Райли. — Обеим женщинам за тридцать, у обеих маленькие дети. Мне кажется, это часть его принципа. Он охотится на мамаш. Нужно связаться с родительскими комитетами, выяснить, была ли какая-то связь между женщинами и их детьми.
— Я отправлю кого-нибудь, — сказал Билл, записывая.
Райли продолжила рыться в докладах и фотографиях, сравнивая их с картиной перед глазами.
— Способ удушения тот же — розовой лентой, — подметила она. — Опять парик и такая же искусственная роза перед телом.
Райли положила рядом две фотографии.
— И глаза тоже открыты, — сказала она. — Если я правильно помню, судмедэксперты установили, что веки Роджерс были пришиты после смерти. У Фрай так же?
— Да. Думаю, он хотел, чтобы они смотрели на него даже после смерти.
Райли вдруг пробрала дрожь. Она уже почти забыла это чувство. Такое бывало тогда, когда дело собиралось вот-вот щёлкнуть — и обрести смысл. Она не знала, обрадоваться или ужаснуться.
— Нет, — сказала она. — Дело не в этом. Ему было неважно, смотрят ли на него жертвы.
— Тогда зачем он это сделал?
Райли не ответила. Её голова кипела от всевозможных идей. Она была взбудоражена, но ещё не была готова облечь это в слова — даже для самой себя.
Она разложила на камне фотографии парами, указывая Биллу на детали.
— Они не совсем одинаковы, — сказала она. — В Даггетте тело было не так тщательно установлено. Он пытался посадить труп, который уже затвердел. Я думаю, что в этот раз он притащил её сюда прежде, чем произошло трупное окоченение. Иначе он не мог бы её усадить так…
Она подавила желание закончить предложение словом «хорошо». Тут она поняла, что до своего похищения и плена она использовала бы именно его в своей работе. Да, она снова проникается духом и снова чувствует усиливающуюся тёмную страсть внутри. Вскоре пути назад не будет.
Но хорошо это или плохо?
— Что с глазами Фрай? — спросила она, тыча в фотографию. — Голубой выглядит неестественно.
— Контактные линзы, — ответил Билл.
Дрожь в спине у Райли усилилась. У трупа Эйлин Роджерс не было контактных линз. Это важное отличие.
— А кожа почему блестит? — спросила она.
— Вазелин, — сказал Билл.
Ещё одно. Она почувствовала, как догадки замелькали вокруг с головокружительной скоростью.
— Что сказали эксперты по поводу парика? — спросила она Билла.
— Пока ничего, кроме того, что он сшит из кусков старых париков.
Возбуждение Райли росло. Для прошлого преступления убийца использовал простой, цельный парик, а не сшитый из кусков. Как и роза, он был слишком дешёвым, чтобы его можно было отследить. Райли чувствовала, что части паззла встают на свои места — не всего паззла, но его большой части.