Я заказала тарт с кремом, а для Билли достала баночку морковного пюре. Он проголодался и мигом съел, так что я дала ему еще и яблочное.
Молодая мамочка со вздохом закрыла книгу и принялась за свою диетическую колу. Малыш у нее был очень славный, с темными густыми кудрями и нарядно одетый. Покачиваясь в коляске, он постепенно опускал веки.
Принесли мой тарт, и я нетерпеливо начала есть. Ощущение сладости во рту было приятным; мне захотелось плакать. Билли я дала сухарик. Другой малыш уснул. Его мама подняла глаза.
– Сколько вашему? – спросила она.
– Десять месяцев. А вашему?
– Только-только годик исполнился.
– Красавец.
– Самое лучшее, что у меня есть.
– А как зовут?
– Рори. Рори Питер Патрик. «Питер» и «Патрик» – в честь дедушек, а «Рори» выбрала я. А вашего?
– Билли.
– Какой светленький.
– Да. И думаю, таким и останется.
– А вы – темная.
– Отец у него очень светлый. В Билли ничего нет моего.
– Рори тоже вылитый папочка.
Мы обе посмотрели на ее сына. У него были пухлые розовые щечки и густые темные ресницы.
– Вы тут в гостях?
– Да, у тети. Как вам живется с маленьким ребенком?
– Ой, хорошо. У нас здесь есть вроде клуба для мам. Там за малышами присматривают, а мы можем выпить кофе, отдохнуть.
– Неплохо…
– Ага. Я туда почти каждое утро хожу. Там и фильмы есть, и почитать есть что. – Она положила книгу в сумку и встала. – Приятно было поговорить…
– И мне. Я – Кэти.
– Тина.
Потом я медленно пошла к дому Дженни. Разговор с Тиной отвлек меня ненадолго от моего горя. Теперь оно навалилось с новой силой. Маркус и Хейя были любовниками!
Перед тетиным домом стояла ее машина, и я от облегчения едва не разревелась. Ей можно будет все рассказать. Мне срочно требовалось сочувствие и тетин здравый смысл.
Август
Мое тело вечно меня подводит. Несколько недель я чувствовала себя отлично, а в среду вдруг заболела и ослабла. На работу я приходила, но заканчивала рано.
Вечером я лежала на диване, укутавшись в кимоно, подаренное Робертом. Уже собиралась пойти в постель, когда зазвонил телефон. Маркус. Сказал, что будет через пятнадцать минут. Голос был напряженный. Непонятно. Ведь он уехал в Корнуолл на всю неделю. Что случилось? Я пошла открывать.
– Заходи. Если хочешь, сделаю тебе кофе.
– Ты очень бледная. Не заболела?
– Наверное, простудилась. Знобит немного.
Я налила большую чашку кофе и толкнула к нему по стойке.
– А ты разве не будешь? – спросил он.
– Больше не пью кофе. Маркус, ты такой измученный. Что случилось?
– Я только что вернулся из Корнуолла.
– Почему?
Он вынул из кармана фотографию и пустил в мою сторону по стойке. Меня бросило в жар. Я долго на нее смотрела. Потом перевернула и прочла надпись: «Однажды ты найдешь ее и вспомнишь, как мы были счастливы».