Когда Тристан доковылял до кухни, Мюррей уже сидел у стола, а Бодро прислонился спиной к двери во двор, держа рыбака под прицелом ружья. Сэнди как раз поставила перед Мюрреем стакан воды, предложила второй Бодро, сказав:
– Вы не могли бы опустить свое ружье?
– Нет, мэм, мисс Сэнди, ни за что, – проворчал Бодро. – И спасибо, мне воды не нужно.
Сэнди недовольно посмотрела на него, затем перевела взгляд на Тристана и нахмурилась.
– А вот я бы с удовольствием выпил холодной воды, – сказал Тристан.
– Еще бы! – язвительно заметила Сэнди. – С чего это ты ринулся вдогонку? После того что пережил, и с больной ногой? Ты что, убить себя хочешь?
Тристан, измученный болью, усталостью и унижением, заскрипел зубами, едва удерживаясь от резкого ответа. Он понимал, что она просто волнуется за него, но не мог не думать, что отныне все будет именно так: он станет пытаться завоевать ее уважение и доказывать, что, несмотря на покалеченную ногу, не перестал быть мужчиной, а она – видеть в нем беспомощного инвалида.
Ему вдруг подумалось, что он пробыл у Бодро дольше необходимого только потому, что боялся посмотреть правде в глаза: после такого ранения ему никогда уже не стать прежним.
Между тем Сэнди спохватилась.
– Извини, – тихо сказала она. – Напрасно я на тебя набросилась.
У Тристана кровь прилила к лицу. «Стоп! – сказал он себе. – Ты только все испортишь».
– Ничего. Так ты дашь мне воды?
Он решил не медлить и приступить к допросу, уселся напротив Мюррея и предложил сесть своему другу.
Но тот отрицательно покачал головой.
– Мне нужно поскорее вернуться домой, посмотреть, как там жаркое из свинины, я еще утром поставил его на плиту. Но подожду, пока ты не разберешься с этим делом. – Он кивнул, указывая на Мюррея.
– Мюррей, ты ведь меня знаешь, да?
– Да, сэр, мистер Дюшод. Да, сэр. – Теперь, когда он немного успокоился, он снова стал вполне прилично говорить по-английски. – Я рад, что вы не погибли.
– Время от времени я разрешал тебе пользоваться своим доком, верно?
– Вы никогда мне не отказывали, мистер Дюшод. Я вам очень благодарен.
– Так почему же ты рыскал вокруг моего дома и шпионил за моей женой?
Бледность залила морщинистое лицо вьетнамца, и оно стало напоминать недозревший грецкий орех.
– Этого я не могу вам сказать, мистер Дюшод! Не могу, никак не могу!
– Не бойся нас, Мюррей. Просто скажи, что ты здесь высматривал и кто тебя заставил это делать.
– Нет, нет! Так не получится. Я ничего не могу сказать, иначе мне будет очень плохо. Нет, пожалуйста, не просите меня. Отпустите меня, пожалуйста.