Ему очень хотелось увести ее от любопытных глаз и зацеловать до умопомрачения.
Портер откашлялся и заставил себя сосредоточиться на предстоящих делах. К тому времени, когда Томаса отстегнули от кресла, Мика и Оливер подошли к их машине. Оба молчали. Алэйна качала Томаса на руках, поглядывая то на Оливера, то на Мику, а потом на Портера.
Оливер – худощавый мужчина с темно-каштановыми волосами – кашлянул, чтобы нарушить молчание.
– Как вы себя чувствуете, Алэйна? – спросил он, явно чувствуя себя ужасно неловко из-за ее амнезии.
– Ну, по-всякому. А как вы, Оливер?
– Хорошо, – ответил он. – Готовлюсь отпраздновать Рождество у своей сестры.
– Это… хорошо. – Качая Томаса, она посмотрела на мужчину пониже ростом с каштановыми волосами. – А как у вас дела, Мика?
– Не могу жаловаться, мэм. – Он моргнул, будто заставляя себя посмотреть в ее глаза. – Дома все в порядке.
Снова наступило неловкое молчание.
– Мы рады, что вам лучше, – прибавил Мика и снова заморгал.
– Мы тоже, – сказал Портер, желая разрядить атмосферу. – Алэйна, отдай мне Томаса, а сама сходи и посмотри первый этаж. С задней веранды открывается потрясающий вид. Оливер, ты откроешь для нее дверь?
Алэйна кивнула, радуясь возможности уйти. Портер взял у нее Томаса.
– Конечно. – Оливер отпер дверь и шагнул внутрь, чтобы включить свет.
Алэйна быстро и бодро вошла в дом. Ей понравились паркетные полы и белая отделка. Она улыбнулась Портеру, взглянув на него через плечо, а потом вышла во внутренний дворик.
Портер поразился ее смелости. В прежние годы он спросил бы ее, какие картины можно повесить в этом доме. Ее опыт всегда благосклонно оценивали покупатели жилья.
– Как ты справляешься с ролью отца? – Мика начал светскую беседу с Портером, пока они ходили по дому.
– Это все, что я хотел. Но я не представлял, каково мне будет. Он смешной.
– И очень симпатичный. – Мика слегка потянул здоровую ногу Томаса. – Как проходит его лечение? Должен признаться, я мало знаю об этом заболевании.
– Ему потребуется еще две операции и физиотерапия, но врач ожидает полного выздоровления. Мне ужасно не нравится, что он болеет.
Мика сочувственно кивнул:
– Он улыбается, когда видит тебя. Это здорово.
– Верно. – От близости, которая возникла у него с сыном, у Портера потеплело на душе.
– А Алэйна?
– Она прирожденная мать. Никакая амнезия не лишит ее этого качества.
– Мне очень жаль. Я хотел сказать, что все к лучшему, раз вы… Черт, я веду себя как бесчувственный чурбан.
Выражение лица Мики стало напряженным, но Портер знал, что тот не хотел никого обидеть своим комментарием. Отношения Портера и Алэйны были очень сложными до аварии, и об этом многие знали.