Поспешая на свое место, Александра Сергеевна не удержалась и остановилась у зеркала, недавно подаренного мужем. Из дальних странствий привез, дорогое — в серебряной оправе. Она перевела взгляд с оправы на гладь зеркала, посмотрела на себя — ах, хороша! Хоть и четвертый десяток разменяла, двоих уже родила, а не потеряла ни стройности, ни свежести.
Правда, очертаниями лица она больше азиатка, чем европейка… Но зато как бела кожей! Как чертами пригожа! Сколько резной тонкости и безупречности в форме носа, сколько плавности в мимике, изысканности во всем облике! А как подкупающе доверчиво открыт взгляд ее ореховых глаз под высокими бровями! Ничего, что покаты плечи, бедра тяжеловаты, ступня широкая… Кто это видит, если в целом она так благолепна — первая красавица на всю губернию!
— Кто там, — послышался голос Аграфены Фотиевны, которая, свешивая голову с печи, ждала ее возвращения в раскройную. — Не Павлуша ли? Ему обедать пора, Саша. Ты не забыла?
— Нет, мама, не забыла, — ответила Александра Сергеевна. — Скоро будем обедать. А Павлуша как приехал, так с тех пор в огороде возится. И что он там делает? Рабочих позвать не хочет… Роет и роет…
— Кого же ты в окно увидела?
— А-а… Да это Цетка прибыла, — сказала Александра Сергеевна, — беспутница.
— Опять новые наряды понадобились, — буркнула больная и привычно закашлялась. — Господи, доживу ли я до светлых дней? — запричитала она. — Что за время пришло, что за время…
Александра Сергеевна вышла из залы, пересекла коридор и заглянула в мастерскую, где работали модистки.
— Девчата! — крикнула, подойдя к двери и заглядывая туда. — Настя, ну–ка быстро встретить клиентку и провести в примерочную! Фекла, приготовь чаю из свежего привоза! Угощать будем. А ты, Уля, чего в доме сидишь? Бери детей и иди в сад, на воздух.
— Жарко там, — запричитала Ульяна, — будто здесь не воздух…
— В беседку иди, там сквознячки гуляют, — строго продолжала хозяйка. — И быстро мне!
Когда, выдержав приличное положению время, Александра Сергеевна зашла в примерочную, где принимала посетителей, Цетка нервно ходила по комнате, держа в руках какие–то шуршащие бумаги. Время от времени она в них заглядывала, что–то прочитывала и капризно фыркала.
Цетка тоже была красивой, но что–то мешало назвать ее красавицей. Причем сразу и не поймешь, чего именно ей не хватает, подумала Александра Сергеевна, глядя на подругу своей юности и, видимо, непроизвольно сравнивая ее с собой. Цетка обладала одной редкой и неожиданной особенностью для людей незнатного происхождения — она была грациозной. На нее хотелось смотреть. Среднего роста, тонкая в кости, с правильными и приятными чертами лица, с гордо посаженной головой, она казалась высокой, спесиво глядящей на мир, копошащийся у нее под ногами. В остальном облик ее отличался мягкостью и светлостью, какой–то неизъяснимой тихостью, отчего человеку с грубым вкусом мог показаться сероватым, как у мышки.