Еще Марджи отметила его четкую походку, выправку и скорость движений. Это выдавало военного, спецназовца. «Отошел от дел и занялся бизнесом?».
Кристель пила кофе в гостиной. Поджав ноги, обтянутые голубыми джинсами, она уютно устроилась в кресле. В квартире царил идеальный порядок, но в воздухе еще витали ароматы того самого парфюма и запах дыма незнакомых сигарет; в пепельнице обнаружились два окурка «Житана». Кристель курила только «Кул»; Марджи — «Вирджинию».
— Ну и как прошел вечер? — спросила Кристель, увидев подругу.
— Нормально, только Телмар потерял много времени, пытаясь меня отговаривать.
— От чего?
— Я подала встречный иск о незаконном увольнении и неправильном ведении следствия.
Кристель отставила чашку и приподнялась, выгнув брови.
— Ты ведь уже знаешь, что я получила сапогом под зад, — Марджи села напротив. — Мне велели убираться немедленно, а по правилам, после приказа об увольнении я имею право отработать еще две недели. А этот м…к Мейерс дал мне только полчаса на то, чтобы забрать свои вещи и сдать оружие и офицерское удостоверение…
— После того, что ты учинила в его кабинете, немудрено, — возразила Кристель, — ты обвинила его в субъективном мышлении, половом шовинизме и сказала, что умные люди оценивают человека не по тому, что у него в штанах, а по другим качествам. Это же надо было додуматься! Насчет двух недель ты права, и я вчера сказала об этом Мейерсу, и тоже получила гвоздей ниже спины. Но как было не взорваться в ответ на твой спич? Извини, но ты сама напросилась.
— Все равно я вернусь на работу, — вскинула голову Марджи, — и отстою свое доброе имя. А если Мейерс такой обидчивый, пусть сам катится на пенсию!
Кристель только вздохнула:
— Ты с ума сошла. Знаешь, почему я вчера оставила поле боя за ним? Полковник был так взбешен, что за пререкания уволил бы и меня. А это лишило бы меня возможности выяснить, кто подстроил нам поломку самолета. Эрик высказал версию, что это мог сделать кто-нибудь из сослуживцев.
Марджи сердито отвернулась. Почему-то упоминание имени Эрика испортило ей настроение, но она быстро нашла этому объяснение: «Я взвинчена после аварии и увольнения, и выхожу из себя на ровном месте!».
— Ну вот и выясняй, — сказала она, — а я буду бороться. У тебя все?
— Значит, ты не передумаешь? — Кристель поудобнее подбила диванную подушку под спину.
— Да.
— Все-таки ты полный шиз.
— Медкомиссия два месяца назад показала обратное.
— Да уж. Вчера весь штаб слышал доказательства твоей адекватности.
— Пусть Мейерс сам проверится. Орал на меня так, что чуть из штанов не выскочил, будто на ежа сел.