Она писала о том, что узнала: о хорошем и плохом, о подвигах и проблемах. Обо всем, что, как ей казалось, должны знать читатели их газеты. Еще раз перечитав очерк, Альфия принесла его главному редактору. С удивлением она увидела, что выстраданный ею текст сократился в три раза.
– Ну почему, почему мы не можем писать правду хотя бы здесь, где идет война? – недоумевала Альфия.
– Пока нельзя, понимаешь – НЕЛЬЗЯ! – Голос главного редактора не допускал возражений, но Алю это не останавливало.
– Это несправедливо! Ладно в Союзе. Это я еще могу понять. Но почему даже здесь, где совершаются героические подвиги, газета, которая выходит в военно-полевых условиях, не имеет права писать о том, что на самом деле происходит.
– Об этом обязательно когда-нибудь напишут, всему свое время, – успокаивал ее майор Щепетков.
Аля чуть не со слезами смотрела на свой искалеченный текст. Только так можно было напечатать очерк, но это была не вся правда, о которой ей хотелось рассказать. С того самого дня сотрудник газеты «Ленинское знамя» Альфия Кагарманова, начала вести дневник. Конечно, всем запрещалось делать записи, но Аля всегда могла сослаться на специфику работы. А записывать было что.
* * *
Спустя некоторое время Альфию вызвали в политотдел, где полковник Федоров объявил, что ее зачислили в боевой агитационно-пропагандистский отряд по работе с местным населением. Ее задача – общаться с афганскими женщинами, ведь на женскую половину посторонним мужчинам заходить запрещалось, а медсестры оказывали им медицинскую помощь.
Аля с радостью включилась в новую работу. Сколько интересного материала она соберет для будущей книги. В том, что ее дневник ляжет в основу будущих очерков и статей, она не сомневалась. Ведь когда-нибудь разрешат писать правду, а пока она будет тщательно все записывать, чтобы ничего не забыть.
Агитационно-пропагандистский отряд проводил свои рейды раз в неделю. Ездили на бэтээрах в отдаленные кишлаки, завозили продукты, медикаменты и раздавали беднякам. Впервые Аля могла наблюдать, как живут простые афганские семьи, уклад их жизни, бесправие женщин, нищету, болезни. Нищета поражала неискушенную студентку университета, два года назад приехавшую в Ленинград из Уфы. Она даже представить себе не могла, что такое бывает. Люди жили в глинобитных домах, пол которых утрамбован смесью глины с соломой. Мебели в таких хижинах почти никакой не было. Вместо привычного топлива использовали кизяк. Дрова продавались на вес, их могли себе позволить только состоятельные семьи.
В одном из кишлаков Альфия познакомилась с десятилетней Джамилей Мирзамахмад. Она сидела во дворе на низенькой скамейке, молодая женщина расчесывала ей волосы. Рядом с девочкой лежали костыли, а из-под цветных шаровар виднелась перебинтованная нога. Аля не могла пройти мимо. Подсела рядом, угостила девочку конфетами и печеньем, которые теперь всегда носила с собой, и они разговорились. Оказывается, Джамиля вместе с отцом и четырехлетним братом Камалом возвращались на автобусе из города домой. По дороге на них напали душманы. Всех выгнали из автобуса, обыскали, отобрали деньги, документы, а потом расстреляли из автоматов. Отец и брат погибли, Джамиля чудом уцелела. Ее подобрали советские солдаты и привезли в наш госпиталь. У нее были пулевые ранения в живот и ногу. Врачи сделали операцию и вытащили из тела четыре пули.