— Я не обижаюсь, — быстро проговорила я, — Что было дальше?
— Я издала ужасающий крик, о котором говорят «и мертвого поднимет». Жорик пришел в себя. Выглядел он ужасно. Волосы и лицо его были в крови. Я хотела, было, помочь ему вытереться, но он заявил, что отлично себя чувствует и кинулся к тебе. Мы принесли тебя сюда. Мэм я сказала, что на вас напали хулиганы, а я случайно проезжала с водителем мимо…
У Виктории была забавная привычка называть свою маму Мэм.
— Ну, конечно, — заворчала я, — Как обычно, в твоих выдуманных историях, все такие слабые и беспомощные, а ты их спасаешь.
— Какая разница, что я сообщила Мэм? — отмахнулась Виктория, — Главное, что правдоподобно. В общем, Жорик осмотрел тебя, заявил, что травма не опасна, что нужно просто полежать немного, и убежал куда-то по делам. А я принялась отговаривать Мэм вызывать скорую или сообщать твоим родителям о происшедшем.
— О! — одобрила я, — Вот это правильно.
— Я сказала, что ты скрываешь от них свои отношения с Георгием, и просила, чтобы Мэм молчала в тряпочку. Это правильно? — в глазах Виктории запрыгали бесенята пошлого любопытства.
— Правильно, — рыкнула я, не в силах сформулировать длинный монолог на тему моего права не посвящать Викторию в свою личную жизнь, — А ты уверена, что Мэм не проговорится?
— Уверена в обратном, — честно призналась Виктория, — Но, в любом случае, это случится не раньше, чем мы уйдем отсюда. А значит, твои не очень-то будут нервничать, услышав, что ушла ты своим ходом.
Я поняла, что мне придется зайти сегодня к родителям. Я попыталась обдумать сложившуюся ситуацию. Ничего не получалось. Творящийся вокруг бред в совокупности с головной болью, делал меня абсолютно тупой. Возможно, возвращая меня таким образом в привычное состояние. Ибо другого, кроме крайней степени собственной глупости, оправдания тому, что я влезла во всю эту историю, я сейчас найти не могла.
— Послушай, — я села, облокотившись на подушку, голова болела уже меньше, — А по каким таким делам умчался наш опер?
— Нашла, что спросить! — возмутилась Виктория, — Понятия не имею. Сказал только, что теперь точно знает, кто шантажист и, что он знаком с ним лично и теперь знает, где его искать, — я моментально покрылась холодным потом, — И что, так как все купюры переписаны, мне нечего опасаться. И, что он немедленно приступит к задержанию преступников и изъятию у них денег, подключив к этому все свои связи в милиции.
— Когда вы успели купюры-то переписать?
— Это не я — это Георгий, он сегодня полдня этим занимался. Я даже комнату отдельную ему под это дело выделила в офисе. Он молодец, умудрился все переписать, пересчитать, да еще и не привлечь при этом внимания сотрудников фирмы!