В этот момент позвонил Шурик.
— Прошло уже полчаса, а ты до сих пор не вышла из дому? — не без раздражения спросил он.
«Вот! Вот кто подскажет мне правильное решение!» — обрадовалась я.
— Родненький, я уже выхожу. Буду через пять минут!
Я огляделась. В преддверии уборки, раскуроченная моя комната выглядела значительно хуже, чем без мыслей об оной. Увы, времени приводить её в порядок у меня не было. Я мысленно извинилась перед квартирой и ринулась в коридор.
— Предупреждаю, я ужасно хочу спать, поэтому злой, колючий и резкий, — с порога заявил мне Шурик.
Это после того, как сам позвонил и потребовал, чтоб я пришла! И как у него с таким характером еще рука поднимается в кого-то пытаться влюбляться!
— Можно подумать, ты когда-нибудь бываешь другим! — завелась я.
— Бываю, — обиделся Шурик, — Обычно я спокойный, добрый и чуткий…
— Ой, не могу! — я всплеснула руками и, уперев руки в боки, приняла позу сварливой жены, — Чуткий! Да ты, если это лично тебя не касается, ничего вокруг не замечаешь! Тебе даже до меня, несмотря на то, что мы черти сколько прожили вместе, нет ни малейшего дела!
— Это потому, что вокруг нет ничего интересного, — Шурик, не переставая спорить, пригласил меня всё-таки пройти в дом, кивком головы, — А про тебя… Я же звоню тебе иногда узнать, как дела. Ты — единственный человек, которому я звоню не по делу, ты должна гордиться этим.
В последнее время Шурик устроил культ из собственной занятости. Обычно меня это забавляло, сейчас почему-то разозлило до крайности.
— Я бы гордилась, если б мне звонил кто-нибудь более стоящий! А ты звонишь, просто потому, что боишься, что я повешусь от скуки, и это ляжет грузом на твою совесть!
— Ничего я не боюсь, — продолжал по инерции спорить Шурик.
— Не боишься?! — возмутилась я, — То есть, если я помру, тебе будет глубоко наплевать?
Параллельно со столь содержательным разговором, мы с Шуриком занимались другим более полезным делом: мазали маслом ломтики свежего хлеба и заваривали чай. Как и в былые времена, мы всё делали в четыре руки.
— Ну, почему же, — Шурик вспомнил, что нельзя прекращать спор, — Если ты умрёшь, я буду скорбеть и оплакивать.
— Кого? — уточнила я.
Мы оба засмеялись. Спор был окончен вничью.
— Ну, — мы уже сидели за столом, и я подумала, что в мире все-таки работает закон компенсации, раньше я вообще не ела по утрам, а теперь получаю за это по два завтрака в день, — Жалуйся. Что в мире деется?
Я вкратце рассказала о вчерашнем дне и моих рассуждениях по этому поводу.
— Ничего себе, — Шурик резко посерьезнел, — Пора предпринимать активные действия.