— Молодой человек, — сказал он: — вам надо быть хладнокровным. Прежде всего будьте хладнокровны и не волнуйтесь.
— Не могу, — ответил я. — Я горю от возбуждения.
Тут я испустил крик и стал разряжать свой револьвер в потолочное окно.
Старик пытался нырнуть на одну из нижних коек, но оттуда послышался визг, высунулась голая нога, которая ударила его в брюхо и сбросила на пол.
Я увидел Джима в противоположной двери и приказал всем вылезать и выстраиваться.
Пассажиры стали сползать вниз, и некоторое время вагон был похож на трех'ярусный цирк. У мужчин был такой испуганный и угнетенный вид, как у стада кроликов в глубоком снегу. На них, в среднем, было надето по четверти их одежды и по одному сапогу. Кто-то сидел на полу, сбоку, с таким видом, точно он решал сложную арифметическую задачу, при чем степенно старался надеть дамский ботинок номер второй на свою ногу номер девятый.
Дамы не задерживались для одевания. Им было так любопытно увидеть настоящего живого налетчика, что, визжа и шумя, они сошли, завернувшись только в простыни и одеяла. Женщины всегда выказывают больше любопытства и смелости, чем мужчины.
Мы заставили всех выстроиться и стоять смирно; затем я стал проходить меж рядами. Я нашел тут очень мало, — говорю это в смысле ценностей. В шеренге очень интересное зрелище представлял один из тех толстых, перезрелых, высоких, торжественных дураков, которые во время лекции сидят на эстраде и выглядят очень умными. Прежде чем вылезть, он успел надеть свой длиннополый сюртук и высокий шелковый цилиндр; кроме этого, на нем были только пижама и мозоли. Когда я копнул этого принца Альберта, то надеялся вытащить по крайней мере самородок золота или охапку государственных бумаг, но нашел только детскую французскую губную гармонику, длиною в четыре дюйма. Для чего она была тут, — не знаю. Взбесившись, что он так надул меня, я ударил его гармоникой по губам.
— Если не можете платить, играйте, — крикнул я.
— Я не умею играть, — ответил он.
— Тогда учитесь поскорее, — сказал я, дав ему понюхать кончик ружейного ствола.
Он схватил гармонику, покраснел, как свекла, и принялся дуть. Он выдувал песенку, которую я слышал в детстве:
Нет девочки краше во всей стране…
Папа и мама твердили мне.
Я заставил его играть все время, что мы были в вагоне. Порою он ослабевал и сбивался с тона. Тогда я поворачивал к нему ружье и спрашивал, что сделалось с его девочкой, и не желает ли он вернуться к ней, что заставляло его приниматься за игру чуть ли не в шестидесятый раз.
Мне кажется, что я никогда не видал ничего смешнее этого старика, в цилиндре и с босыми ногами, играющего на маленькой французской гармонике. Стоявшая тут же в ряду рыжая женщина расхохоталась, глядя на него. Вы услышали бы ее смех в следующем вагоне! Джим наблюдал за порядком, пока я обыскивал койки. Роясь в этих постелях, я наполнил наволочку самым странным ассортиментом вещей.