Пока пленник барахтался на своем жестком соломенном ложе, пытаясь обрести вожделенную свободу, в небольшом скромно обставленном кабинете двумя этажами выше решалась его судьба. Возле распахнутого настежь окна, жадно вдыхая свежий утренний воздух, стоял уже знакомый нам высокий худощавый господин.
— И так Джузеппе, это все? — наконец вдоволь налюбовавшись красотами площади Сан Марко, он скользнул отсутствующим взглядом по склоненной фигуре своего помощника.
— Да, монсиньор. Осмелюсь доложить, я выполнил ваше повеление и разузнал все, что смог о той неизвестной каракке.
— Ну, и что же ты разузнал?
— Торговцы монсиньор, пришли с севера. Груз — меха, которые они за достаточно хорошую цену продали этим пройдохам Морозини. Команда сборная в основном немцы и ливонцы. Это кажется невероятным монсиньор, но все указывает на то, что корабль принадлежит московитам.
— Вот как? Интересно, ты считаешь, что московиты начали продавать свой товар в обход Ганзы?
— Похоже, что все идет к этому монсиньор — подобострастно закивал головой Джузеппе — сейчас «Северная Звезда», а посудина называется именно так, по моей информации ушла в Кафу, это только подтверждает мои предположения.
— Ты закончил?
— Да монсиньор.
— А почему ты ничего не сказал мне о человеке, который со вчерашнего вечера украшает собой подвал этого дома?
— Но монсиньор — замялся шпион — я осмелился предположить, что этот негодяй будет вам не интересен. Это один из тех людей, которые убили Жаколо. Тогда в порту я плохо разглядел его лицо. Но рост, фигуру и походку запомнил очень хорошо. Вчера я случайно, увидел его в городе. Мои люди пытались проследить за ним, но мерзавец заметил слежку и пытался удрать. Нам ничего не оставалось, как схватить его и привезти сюда.
— Так кто же он?
— Прошу прощения монсиньор, но пока узнать это не удалось. За все время он не проронил ни звука. Даже дрался молча, хотя убил одного и ранил другого моего человека.
— Что же, я думаю, ты еще не разучился развязывать языки разного рода молчунам? Ступай Джузеппе. Да и еще, запомни на будущее в следующий раз уж будь добр дозволь мне самому решать, что мне интересно, а что нет. Ты понял?
— Да монсиньор — побледнев, поклонился шпик. Ледяное спокойствие, с которым хозяин сделал ему замечание, напугало его больше, нежели гневные крики и угрозы — прошу простить меня за эту оплошность.
— Ступай — небрежно махнул рукой его господин и вновь повернулся к окну и стал с задумчивым видом созерцать просыпающийся город.
Джузеппе семеня и кланяясь, покинул кабинет, а затем двинулся вниз по лестнице. Здесь походка и манера поведения его резко поменялись. Плечи распрямились и из покорного, испуганного слуги он превратился в уверенного в себе человека, облеченного властью. Возле толстой дубовой двери он остановился и поманил к себе бородатого громилу в толстой кожаной безрукавке.