Я заметил:
– Говорят о возможности вашего отречения…
– Да, – быстро отреагировал шах, – я знаю, есть такие люди, которые хотят этого.
– Где – внутри страны или извне?
Шах замялся:
– И там и там.
– Теперь мой вопрос к вам, – сказал я. – Как вы думаете, что будет дальше?
– Не знаю… Но я получаю послания с поддержкой от Картера, Жискар д’Эстена, Каллагана, Шмидта, от Садата… Поддерживать-то все они меня поддерживают, – протянул далее шах, – а что делать-то – не говорят…
Распрощались…
Ехал домой и думал: шах не знает, что действительно происходит в стране, но чувствует глубину и размах происходящего. Понимает, ему нужно предпринимать какие-то меры, но не видит их. Монархи, наверно, все одинаково думают в критические моменты. События идут мимо шаха, вне его воли, и решения правительством уже принимаются помимо него. Он – пленник событий, а не их повелитель. Армия – все еще надежда, да и в ней он сомневается. А заокеанские друзья, видимо, ведут двойную игру – поддерживают шаха, но уже ищут ему замену ради обеспечения своих интересов.
16 января 1979 г. шах покинул страну, чтобы больше уже не возвращаться. Еще четыре месяца он цеплялся за ускользающую власть, но история уже вынесла свое решение – Ирану не быть больше монархией.
Значительную, хотя и меньшую роль в «делах монархических» играла и шахская семья, особенно шахиня Фарах.
Шахиня приняла меня с женой в одной из комнат, была одета в скромное платье, что контрастировало с моей официальной одеждой, предписанной протоколом шахского двора: визитка – черный, долгополый сюртук и серые с черным в полоску брюки.
Держалась шахиня немного нервозно, разговор особого значения не имел, перескакивал с одной темы на другую: о недавнем землетрясении, нынешней погоде, системе образования в Иране, музее каджарского искусства. Мы старались помочь ей и держали инициативу в беседе. Шахиня несколько раз бралась за сигареты, которые находились на столике в маленькой коробочке, по виду как обычно оформляют… Коран. Она стремилась показать себя гостеприимной хозяйкой. Поскольку за несколько дней до визита я по просьбе шаха направил ему для просмотра кинофильм-балет «Спартак» и нам уже этот фильм с благодарностью после просмотра вернули, мы поинтересовались впечатлениями хозяйки о фильме. Шахиня ответила, что она не видела фильм, даже не знала о нем. Поскольку мы, наверное, не могли удержаться от выражения удивления, шахиня как-то небрежно пояснила, что «он» (шах), наверно, смотрел фильм, у него ведь больше свободного времени, а я занята, он вообще больше смотрит кинофильмов, по ночам. От этой реплики как-то мгновенно нарушилось впечатление о доброй семейной идиллии, которую усиленно внушали сотни тысяч семейных портретов шаха, где все с такими счастливыми улыбками…