– Всегда к вашим услугам, миледи. – в тоне Ганса вообще ничего нельзя было почувствовать. Но если он и подумал что-то про капризы и нервозность хозяйки, вслух, естественно, об этом не сказал.
После того, как маньяк-автомеханик ушёл к своей железяке на подставочке, Хозяйка замка с изрядной долей мстительности буркнула:
– Вот здесь тебе самое и место! – после чего гордо развернулась, и «проследовала» к себе.
«Дорогой» с видимым удовольствием наблюдал, как она с неподдельной жадностью расправляется с немаленьким кальмаром. После того, как тот побывал в волшебных руках шеф-повара, его резиновое мясо почти можно было есть.
Кэролайн отметила не без удивления, что у неё даже раздуваются ноздри: с таким аппетитом – вернее даже, вожделением – она раньше не относилась ни к одному деликатесу.
Нет, это точно – беременность изменяет её в самом непредсказуемом направлении.
Отужинав, она поковыряла и пирожное, но больше половины не одолела – «жор» прошёл.
Ладно. Теперь-то тебе, милый, не отвертеться… Она провела его к картине.
Картину сэр Генри рассматривал с неподдельным интересом. Покачал головой:
– Знаешь, дорогая… Я должен тебе честно сознаться – этой картины я у дядюшки не помню. Собственно, когда я бываю в твоей спальне, тоже не слишком-то смотрю по сторонам. Да и вообще – рассматривать там что-то кроме тебя – глупо и… и по меньшей мере невежливо! Ты – моё самое совершенное произведение искусства!
Так что извини – если она и изменилась, я ничего не заметил. И какой она была – не помню.
Вот паршивец. – вяло подумала она. – Отмазался. Эстет чёртов. Ладно, ночью ему не отвертеться!
А картина… Чёрт с ней. Пусть висит здесь – назад уж точно сама не придёт!
Утром дорогой уехал чуть свет – даже её не будил. Да и правильно – нельзя будить уставшую женщину. Так что встала она в десятом часу.
Ну что? Будем придерживаться предписаний мужа и доктора?
После завтрака она погуляла – на этот раз по лесу. Не-е-т, с ним точно надо что-то делать. Конечно, он и тенист, и пахнет грибами, и мох просто замечательный… Но уж больно стыдно такой показывать будущим гостям.
Набежавшие тучи заставили её вернуться в дом. Вновь пошёл дождь.
Удобно расположившись с книгой – вязание она на сегодня отложила – в оранжерее, она подумала, какая молодец была эта Рэчел – и хозяйственная, и мужественная. Ещё бы – столько времени терпеть нападки свекрови, и всё ещё желать добра её сынку. Да и всему роду…
Ей в этом смысле повезло: мать Томаса возвращаться из своего швейцарского шале явно не собиралась никогда. Так что хоть с этим всё в порядке: замок хоть и запущенный, но – полностью в её распоряжении.