– Вы выстрелили из пушки, баронесса? – Я предложил ей руку, и мы направились к лошадям.
– Даже из этой… этой… – Француженка запнулась и экспрессивно выкрикнула: – Даже из этой чертовой кофемолки стреляла!!! И вообще…
– Баронесса, – я любезно придержал стремя ее кобылки, – сами понимаете, в данный момент я связан служебными делами.
– А с кем вы еще связаны? – Франсуаза окинула меня пристальным взглядом. – Вернее, кем?
– Гм… – немного растерялся я. Собственно, а кем я связан? Вопрос – прямее не бывает. Лизой? Надо же что-то отвечать… – Об этом, еще о многом мы поговорим во время обеда.
– Согласна! – И баронесса пустила свою кобылку вскачь. – Ну что же вы? Догоняйте.
«Хороша, стервь! – невольно залюбовался идеальной посадкой француженки и тоже пришпорил своего жеребца. – Ой, Миха, спинным мозгом чую – опять ты куда-то влипнешь…»
Обедали мы в самом шикарном ресторане Блумфонтейна; правда, мне пришлось ждать, пока Франсуаза в очередной раз переоденется. Нет, положительно у меня нет времени на подобные развлечения. Последний раз ведусь, идет она лесом… То ли дело Мадлен и Луиза – безотказные, как автомат Калашникова, опять же не надо заморачиваться всякой куртуазностью. Да и в постели диво как хороши, а эту еще уговаривать придется.
– Итак. Я требую объяснений! – Баронесса гордо вскинула головку, увенчанную изящной шляпкой и целым пучком перьев.
– А именно, мадемуазель Франсуаза?
– Объясните свое… – Француженка помедлила, подбирая слова, и выпалила: – Объясните свое… свое… по меньшей мере бестактное невнимание ко мне.
– Я солдат.
– Положим… – Франсуаза одобряюще кивнула и достала золотой портсигар, усыпанный драгоценными камнями. – Продолжайте, Мишель, продолжайте.
– Я сейчас не принадлежу себе, война полностью убивает во мне чувства… – Я замолк и внутренне ужаснулся той чуши, которую только что смолол.
– Обычные мужские отговорки! – фыркнула Франсуаза. – Даже на войне есть место прекрасному.
Вот же зараза: не баронесса, а танк какой-то. И что же мне делать? Она мне нужна… пока; следовательно, окончательно рвать отношения по крайней мере неразумно. Тогда что?
– Мадемуазель…
– Можете меня называть просто Франсин… – француженка небрежно махнула веером, – я выше этих предвзятостей.
– Хорошо, Франсин, – я дал прикурить девушке, – тогда отбросим условности.
– Давно пора! Смелее, Мишель, смелее.
– Итак, зачем вам я?
– Вам прямо так и сказать? – весело рассмеялась баронесса. – Ох уж эти мужчины, зачем, зачем… Ну ладно, так уж и быть, скажу: вы мне нравитесь как мужчина…
– Насколько? – Я все еще не выбрал линию поведения и решил как можно больше вытянуть из баронессы.