Эта встреча насторожила Верзилина. После этого он больше не решался подходить к кортам. Пробирался окраиной Лахты — мимо маленьких дачных домиков с высокими яркими крышами, верандами и балконами.
Тем более он не решался ходить в Измайловский сад. Он понимал, что Вогау с Мальтой разыскивают его. Стоит ему появиться в цирке, как им об этом будет известно. Один раз он отважился сходить на чемпионат борьбы, проходивший на Охте, в саду «Светлана», но ушёл оттуда разочарованным: чемпионат оказался неинтересным, и он ничему не мог здесь поучиться.
Чтобы не забыть приёмов, Верзилин каждый день боролся с воображаемым противником. Вскоре это перестало его удовлетворять, и он засыпал свою просторную комнату опилками, покрыл брезентом и соорудил куцую, массивную модель борца, использовав для этого берёзовую тумбу, опилки и стёганое одеяло. Поднимаясь в девять утра, он обтирался колодезной водой, делал зарядку и начинал упражнения с обрубком–манекеном. Он захватывал его в объятия, хлопал по нему ладонями, опрокидывал на себя, подминал, крутился по полу, изобретая самые неожиданные приёмы. Он потел и кряхтел, как на манеже, подбадривая себя репликами и забывая о том, что его могут услышать.
Однажды хозяйка испуганно начала стучаться в его дверь, и он, тяжело дыша, прикрывая халатом волосатую грудь, объяснил ей, что переставлял мебель. С этого утра свои занятия с берёзовым болваном он проводил только тогда, когда хозяйка уходила на выгон доить корову.
После борьбы он обтирался тряпкой, намоченной в солёной воде, и растирался холщовым полотенцем.
Верзилин чувствовал себя в форме, пальцы наливались силой, становились цепкими. Теперь он мог удержать ими не только саквояж, набитый галькой, но и берёзовый чурбан, закутанный в одеяло. И лишь одно огорчало его: рука по–прежнему плохо сгибалась в локте и при тренировках иногда причиняла острую боль.
Однако он решил, что найдёт в себе мужество не бросить занятий, и локоть его, как и пальцы, будет сгибаться. И он тренировался с ещё большим упорством, каждый день измерял свои бицепсы; здоровая рука — сорок три сантиметра, больная — гораздо меньше. Но он был упорен. Считая, что одного матча борьбы с берёзовым истуканом мало, он стал проводить занятия и по вечерам. С семи до восьми хозяйка уходила за коровой, и Верзилин воспользовался этим вторичным её отсутствием. Борясь, он старался дать основную нагрузку правой руке, он перекидывал ею непослушный, словно оживший, обрубок, падал на руку, наваливался на неё всем телом.
Совершая прогулки на Лахтинский разлив, он не только носил тяжёлый саквояж в правой руке, но и старался всю дорогу поднимать его. Он решил добиться того, чтобы к середине зимы рука поднимала груз на уровень плеча.