– Оказывается, жених наш богат, – удивленно переглядывались они, довольно рассматривая обнову. – Не от каждого получишь такие подарки.
«Кажется, не шутят, – Тэмуджин пристально следил за их лицами. – Наверно, они думали, что мы совсем обнищали…»
Не торопясь, по обычаю распили большой туес архи и съели немалую кучу холодного мяса, привезенного женихом из дома. Сваты угощали хозяев и сами не смели съесть и выпить меньше их. Лишь Тэмуджин, как жених, почти не притронулся к еде и питью.
Когда все было кончено, Дэй Сэсэн сыто отрыгнул, с раздобревшей улыбкой оглядывая гостей, поглаживал живот.
– Ну, что ж, хорошо угостил нас жених. Пора нам и народ угостить.
– Пора, – согласился Хара Хадан. – Время идет.
Выходя из юрты, Тэмуджин заметил, как идущий перед ним Джамуха, выпрямляясь из-под полога, нетрезво покачнулся в сторону. Он заглянул ему в лицо.
– Ты что, анда, уже опьянел?
Тот виновато улыбнулся.
– Это я за Бэлгутэя пил, ему ведь бороться.
Тэмуджин заметил, как Дэй Сэсэн, услышав их разговор, повернул голову, раздумывая о чем-то.
Разобрали коней и сели в седла. Хозяева повели их на северную сторону куреня.
За крайними юртами в низине стояла огромная толпа. В середине посиживали старики. Отдав коней хонгиратским юношам, вслед за Дэй Сэсэном и Цотан они прошли вперед. Люди, увидев их, расступались, давая дорогу, с любопытством разглядывали со всех сторон. Тэмуджин замечал, что смотрят больше всех на него; от ближней толпы молодых парней он уловил тонким слухом:
– Это тот парень, что стрелял в позапрошлом году…
– Разве его не убили?
– Отца убили, а не его.
– А разве это он?
– Ты что, не узнаешь с похмелья?..
«Помнят меня еще…» – улыбнулся про себя Тэмуджин.
Проходя дальше, издали он заметил: в кругу, ниже горящего костра на расстеленных шкурах высились огромные кучи вареного мяса. Рядами стояли большие туесы и деревянные кувшины.
– Ну и наварили они, – шепнул ему в ухо Джамуха, дыша вином. – В одной куче не меньше пяти лошадей будет…
Их провели на северную сторону костра. Дэй Сэсэн и Хара Хадан сели рядышком, по обе стороны сели ближние сваты и после них долго рассаживался народ. Садились тремя кругами: во внутреннем кругу сели старики, в двух внешних – народ. Тэмуджин, сидя рядом с Хара Хаданом, видел, как в нескольких местах вспыхнули короткие драки за места – сородичи невесты спорили, кто выше по чести в роду.
Наконец, когда все утихомирились, Дэй Сэсэн взял большую лошадиную голову, отваренную целиком и с поклоном подал Хара Хадану. Тот с поклоном принял, положил перед собой. Старший сын Дэй Сэсэна Алчи, с которым Тэмуджин сдружился еще два года назад, вдруг откуда-то появившись, с улыбкой поднес ему лошадиную лопатку, обложенную передними ребрами и позвонками. Бэлгутэю поднесли верхнюю кость передней ноги, Джамухе – другую часть, Мэнлигу досталась грудинка, сыну его – берцовая кость задней ноги.