Сошлись на середине. Толпа выжидающе притихла. Низко пригнувшись, борцы медленно закружились, глядя друг другу в глаза, зорко следя за каждым движением соперника. Бэлгутэй, подражая тому, как раньше боролся дядя Бури Бухэ, опустил одно плечо вниз – чтобы удобнее было бросаться в ноги. Глядя на него можно было подумать, что он и собирается это сделать – он неотрывно смотрел на правую ногу противника. Но сделал он совсем другое: ринувшись вперед и в сторону, дернул его за правую руку на себя и вмиг оказался у него за спиной, крепко схватил за туловище. Толпа взревела: это было их поражение. Бэлгутэй легко приподнял Хи в воздух, подержал и осторожно поставил на ноги. Снова взревела толпа, на этот раз одобрительно. Бэлгутэй, широко улыбаясь, примирительно обнял противника, тот смущенно улыбнулся в ответ и они разошлись.
«Хасар, будь он на его месте, так не оставил бы, – подумал Тэмуджин, не зная, хвалить Бэлгутэя или ругать, – бросил бы как ягненка об землю…»
Он снова с благодарностью подумал о Дэй Сэсэне: «Равного выставил, не стал пользоваться тем, что у нас нет настоящего борца, а то люди потом семьдесят лет пересказывали бы о нашем поражении на моей свадьбе».
Сразу после борьбы хозяева со сватами поехали в айл Дэй Сэсэна. С ними поехала часть стариков. Народ остался допивать вино.
В айле во внешнем очаге горел огонь. На высоких закопченных камнях стоял большой чугунный котел с наполненной водой. На северной стороне очага сидело трое древних стариков. Двое молодых мужчин притащили годовалого барана. Тэмуджин знал, что это для него: он должен был зарезать и угостить духов предков невесты, чтобы они отпустили ее без препятствий. Вместо духов были сидевшие у очага старики.
Тэмуджин, стоя на южной стороне очага, принял из рук одного из мужчин трепыхавшегося барашка и держал его на весу, пока Дэй Сэсэн молился духам предков, брызгая архи в небо и в очаг. Дождавшись, когда тот закончил, он понес барашка по кругу. По ходу солнца трижды обошел очаг и стариков, и уложил животное на землю. Толпа сородичей невесты уселась вокруг.
Тэмуджин вынул нож, быстро надрезал кожу на животе и сунул руку вовнутрь. Он боялся, что баран умрет не сразу: уж слишком сильно он дергался. «Наверно, живучий…» – думал он, ища рукой большую жилу.
Он резко дернул, и горячая кровь струей ударила в ладонь, полилась внутри. Барашек резко ослаб, перестав сучить ногами, и почти сразу испустил дух.
– Тяжелая рука у жениха, – одобрительно заговорили вокруг. – Сразу замер барашек…
Облегченно вздохнув, Тэмуджин стал сдирать с него шкуру…