– Бэктэр на ночь остался? – перебил его Тэмуджин.
– Сказал, что до ночи покараулит, пока они не лягут, а потом приедет, сонных-то чего сторожить, верно ведь?
– Верно, – Тэмуджин перевел взгляд на мать. – Значит, дядя Даритай едет.
– Слава западным богам, не Таргудай оказался, – сказала Оэлун, убирая посуду. – С ближними дядьями уж как-нибудь поладишь.
«Лучше ли они Таргудая на самом деле?» – подумал Тэмуджин, но промолчал.
Перед утром приехал Бэктэр. С возбужденным лицом он сидел у очага перед Тэмуджином, навязывал разговор.
– Кончилось наше одиночество, – он пытливо заглядывал ему в лицо. – Поедем жить к дядьям. В айлах Бури Бухэ и Ехэ Цэрэна найдутся и для нас нукеры. Наберем отряд и будем понемногу собирать табуны, а там и свои подданные появятся, знамя-то мы сохранили. Ты как думаешь?
– Еще не видно, что у них на уме, – хмуро отговаривался Тэмуджин.
– Позовут они нас, увидишь, – снисходительно улыбался ему Бэктэр. – Нукеры ведь мне сказали…
– Что за старик с ними едет, ты не рассмотрел? – спросил у него Тэмуджин.
– Смотрел я, смотрел на этого старика и никак не мог припомнить такого, – недоуменно пожал тот плечами. – Больной он, видно, его еще укутывали на ночь медвежьей дохой и с двух сторон костры разжигали.
– Может быть, это какой-нибудь шаман из другого рода, – предположила Сочигэл. – Какое-то виденье ему о нас, может, было?.. В позапрошлом году, я слышала, у генигесов дети потерялись в тайге. А нашел их шаман: видел во сне место, где они сидят, мол, у какой-то скалы. Так генигесы его самого повезли в тайгу, чтобы показал, и тот нашел тех детей, живыми застали.
– Может быть и так, – обеспокоенно сдвигая брови, соглашалась Оэлун. – Причина какая-то, наверно, есть; просто так больного человека в дорогу не взяли бы.
– Если шаман, то он не наш, – с мужской половины подал полусонный голос Хасар. – У нас такого не было.
– Ну, ложитесь все, – решительно сказала Оэлун, вставая. – Завтра для нас будет хлопотный день.
Хачиун и Тэмугэ, лежавшие рядом с Хасаром, уползли поближе к двери, уступая место старшим.
Едва рассвело, Оэлун и Сочигэл развели на внешнем очаге огонь и снова принялись готовить еду – кормить хамниганов и дать им запас на весь день. Они спешили успеть управиться и торопили Хачиуна и Тэмугэ, помогавших им с дровами и водой.
Тэмуджин примечал про себя, как с утра всех домочадцев вдруг охватило какое-то почти неприкрытое радостное возбуждение. В голосах, во взглядах матерей и братьев так и сквозило взволнованное ожидание. То и дело, идя по стойбищу, они с нетерпением взглядывали в нижний край поляны. Предстоящая встреча с сородичами обещала им конец одиночеству и страху перед голодной зимой. Подумав, Тэмуджин позвал в юрту старших из братьев и с давно не слышанной ими холодностью в голосе предупредил: