– Нет, – наконец сказал Тэмуджин, посмотрев на Хутугту. – Кланяюсь вам от души, но дар ваш принять не могу.
– Но почему?! – донельзя изумленный, вскинулся Даритай, до этого все время молча смотревший на него сбоку. – Почему ты не можешь принять от нас такой богатый дар?
– Отец запретил, – Тэмуджин твердо посмотрел ему в глаза.
– Когда? – опешил тот, непонимающе оглядываясь на Хутугту.
– Сейчас, – сказал Тэмуджин.
Против такого нельзя было что-либо возразить. Но Даритай, повертевшись на месте, вдруг отчаянно бросился на коленях к онгонам и, найдя взглядом онгоны Бартана и Хабула, взмолился им в голос:
– Дед мой Хабул, отец мой Бартан, вразумите этого безумца и отца его Есугея. Мы отдали Тэмуджину ваше знамя, а теперь зовем его к себе, хотим, чтобы вернулся в наш круг, но ему и этого мало… Сейчас, когда род наш на краю гибели, время ли нам считаться обидами, не пора ли забыть плохое и взяться за руки?.. Ведь и Алан-гуа, великая наша праматерь, учила нас этому… Рушит наше единство упрямством своим этот ваш потомок, вразумите же его…
Даритай все говорил и говорил, подняв правую руку перед собой, давился словами, мешая свое безмерное возмущение с робкой почтительностью перед предками. Тэмуджин, потупив взгляд, слушал его, изумляясь про себя: «Какие справедливые слова, откуда он взял их?.. Наверно, дед Тодоен этими словами ругал его, когда был жив, а он запомнил… Но ведь надо еще и уметь так все повернуть на свою сторону!..»
– Оставь, не тревожь предков, – остановил его Хутугта, болезненно тряся головой, беспокойно кося от подушки пожелтевшим глазом. – Мы сами тут виноваты… иди, сядь.
Даритай, все еще оглядываясь на онгонов, сел на прежнее место, и с горечью на лице взглядывая на Тэмуджина, осуждающе качал головой.
– Может быть, передумаешь? – Хутугта со слабой надеждой смотрел на Тэмуджина. – Ты не торопись, подумай хорошенько, посоветуйся со своими…
«Через матерей хочет нажать», – подумал Тэмуджин и твердо сказал:
– Решаю здесь все я. И я уже сказал свое слово.
Дядья долго молчали. Молчал и Тэмуджин.
– Ну, что ж, – наконец, выдохнул Хутугта. – Оказывается, ты стал совсем взрослым, не по годам вырос и умом и сердцем… я и не думал… Хочешь жить независимо, живи, как тебе лучше. Ну, а если вам станет трудно, обращайся к дядьям без раздумий, они должны помогать своим сородичам. А я уж буду там, где твой отец. Скажу ему, что ты сам так решил. Что ему от тебя передать?
– Передайте, что живем хорошо.
– Это все?
– Да.
– Что ж, мы поедем.
– Пусть ваша дорога будет удачной.
– Ну, помогите мне добраться до коня.