Бэктэра взволновало такое открытие, заманило мечтой возвыситься наконец над детьми Оэлун и показать им себя по-настоящему, отомстить им за прежние унижения. Он представил себя гонцом Таргудая, разъезжающим по степи с важными поручениями. Нашлись и этому веские доводы: ведь гонцами часто делают подростков – они не так тяжелы для лошадей, как взрослые, и быстрее добираются до места.
«…А потом, – повели его дальше радужные мечты, – повзрослев, и ближним нукером можно стать, а там и жениться и владение обрести, коней, коров, рабов… пусть и без знамени…»
Он представил себе встречу с Тэмуджином и его братьями – он, Бэктэр, в шелковых ярких одеждах, в кругу других ближних нукеров Таргудая, а те все так же в своих залатанных шкурах, одинокие, отчужденные от племени, жалкие – и злорадно усмехнулся.
Когда впереди завиднелся огромный курень тайчиутской ставки, широко раскинувшейся по склонам холмов, у Бэктэра снова беспокойно застучало сердце. Руки его одеревенели, и будто сами стали натягивать поводья, замедляя ход коня. Старший нукер, ехавший справа, заметил это и усмехнулся:
– Э-э, не годится сыну Есугея показывать страх. И смерти навстречу полагается идти со смехом, разве у вас, у киятов, не учат этому детей родители…
«Все… смерть, все-таки… – осел внутренне Бэктэр и опустил голову. – Сто раз мог попытаться убежать, а сейчас поздно…»
– Ты что, парень? – удивился старший нукер, увидев на глазах его слезы, с улыбкой дотронулся до его плеча. – Это я так, к слову сказал. Никто не будет тебя убивать, слышишь?
Второй нукер, посмотрев на него, громко расхохотался:
– Ты, парень, глуповат, оказывается, на самом деле. Если бы надо было убить, мы пристрелили бы тебя там же в лесу и похоронили так, что никто не нашел бы, понял?.. Ты смотри, еще нойону не скажи, будто мы тебя по дороге пугали… А то узнают люди, засмеют тебя. На всю жизнь посмешищем станешь, понял ты?
– Ты, и правда, не подумай, что напугать хотели, – забеспокоился старший. – А то ведь неправильно поймешь и будет беда. Ты не подумал так?
– Нет, не подумал, – сказал Бэктэр и окончательно успокоился: «Боятся перед Таргудаем меня обидеть, значит, и вправду он для разговора вызывает…»
Бэктэр снова воспрянул духом. Снова полегчало в груди и ярче засветило склонившееся к закату солнце… Отбросив страхи и подозрения, он теперь с любопытством рассматривал приближающуюся огромную ставку тайчиутов и думал: «Вот это настоящий курень… вот где истинная жизнь…»
Все ближе становились многочисленные, плотно составленные юрты внешнего круга, они серели круглыми боками, и вид давно не виданного им большого куреня волновал Бэктэра.