Но это все потом, по возвращении домой. А пока… рыбка-а, я иду!
– Ну что, как прошло открытие? – Рандон взглянул на супругу, но та только печально вздохнула. Зато Итта так и светилась от удовольствия. – Дорогая?
– Да, милый? – откликнулась Ринна как ни в чем не бывало.
– Я спросил, как прошло открытие этой вашей выставки, – терпеливо повторил вопрос ее муж, искоса поглядывая на старательно давящую улыбку старшую дочь.
– О… хорошо, – кивнула хозяйка дома, делая вид, что полностью сосредоточена на разделке лежащего на ее тарелке краба. Но поняв, что муж не отстанет, вздохнула: – Должна признать, это было запоминающееся мероприятие.
Запоминающееся – это да. Точнее не скажешь. Итта вспомнила вчерашний день и, не выдержав, рассмеялась.
Кот явился в их дом, как и было оговорено, к десяти утра, с ходу удивив встретившую его на пороге старшую дочь Ринны своим необычным видом. Для Кота необычным, разумеется. Но, как бы то ни было, даже модница Итта признала, что в льняном костюме и нубуковых туфлях их сопровождающий выглядит безупречно. А вот поведение Кота почти не изменилось. Он встретил заявление девушки таким же небрежным фырканьем, как и любое другое ее замечание по поводу его одежды. Правда, сегодня Кот, кажется, выглядел еще более сонным и индифферентным, чем обычно.
Дождавшись, пока хозяйка дома спустится в холл, они втроем сели в машину и покатили на выставку. К радости обеих женщин, комплекс нижнего храма встретил их довольно внушительной толпой гостей и зрителей, решивших уделить это утро приобщению к прекрасному.
Коту не впервой было сопровождать женщин семьи Рона в их официальных выходах, и он давно выработал свой достаточно удобный для окружающих стиль поведения. Иными словами, был немногословен и всегда готов отойти в сторонку, если дамам вдруг желалось посекретничать о чем-то со встреченными знакомыми. Так было и сегодня. Юноша скользил ленивым взглядом по сторонам, иногда презрительно кривился на выставленные произведения искусства и полностью игнорировал всех авторов, представленных на этой выставке… пока.
Одна из инсталляций представляла собой куб, забранный тонкой, но очень частой медной проволочной решеткой, поставленный на угол и поддерживаемый в этом положении довольно сложной печатью, выглядевшей, как круглая (!) тень от того самого куба. Это была очень тонкая работа, учитывая, что настоящей тени куб не отбрасывал. А уж нечто, бьющееся внутри инсталляции, оставляющее при каждом ударе по тонкой проволоке решетки ясно видимые, но быстро исчезающие следы. Итта остановилась у инсталляции. Сердце Земли, надо же.