С черного неба падали крупные капли дождя. Господи, пусть будет буря. Пусть Иисус утопит этих демонов ада, которые преследуют меня. Она хотела подняться на остров и обследовать ту развалину, которую заприметила с моря, но уже надвигалась ночь, тучи поглотили луну, и стало очень темно. Безопаснее было оставаться в роще.
Иисус не потопил мертвецов. Сквозь черную ночь она увидела плывущий к берегу красный свет. Далеко или близко — Тола не могла сказать, но знала, что это Стилиана.
От страха ей стало не по себе. Видят ли мертвецы в темноте? Замерзшая, она сидела на поляне. Норманн, потрясенный происходящим, обнял ее, как испуганное дитя обнимает мать.
Спустя какое-то время послышался женский голос, сопровождаемый, словно страшной песней, ударами весел:
— Тола! Мы здесь. Твоя руна зовет нас.
Тола перекрестилась. Всплески участились, и вскоре она увидела свет руны за невысокой скалой. Они искали место для высадки.
— Стойте! Опустите весла.
Тишина. А потом над рощей раздался нежный голос, который поднимался туда, к развалине под деревом. Женщина пела песню. В темноте вспыхнул свет. Кто-то на острове зажег огонь.
Глава пятьдесят шестая
Корабль пламени
Тола мчалась к огню, за ней бежал молодой норманн. Внизу, на берегу, горела кровавая руна, и она передвигалась между пересекающимися участками света.
Было так темно, что она спотыкалась, не видя дороги, падала, поднималась и снова бежала. Молодой норманн закричал и упал, но она не могла его ждать. Этот юноша грабил ее землю, и, хотя по воле обстоятельств они оказались вместе, он все же был ее заклятым врагом.
На гребне скалы она увидела огонь. С ярким факелом в руке там стояла невероятно худая женщина — половина ее лица была обожжена, одежда изорвана. Тола чувствовала в ней руну — темную, глубокую сущность, издающую треск сумасшествия, поэзии и смерти. Рядом с женщиной — теперь она видела то, что стояло под ясенем, — ладья, выбеленная водой, изъеденная червями, с изорванными парусами и искривленной мачтой. Тола схватила Лунный меч. Но с ним она не чувствовала себя увереннее. Она не умела сражаться и убивать, она была девушкой с фермы, а не воином.
— Мертвецы, — сказала Тола. — Мертвецы!
Она сама не знала, какое отношение имеет к ним эта тощая оборванка, и не понимала, чего от нее ждать.
— Этот остров полон мертвецов, — сказала женщина. Она говорила по-норвежски, но с акцентом, которого Тола никогда не слышала.
— Ты понимаешь меня.
— Один — владыка слов, и во мне есть его руна.
— Защити нас с помощью твоей руны.
— Я не могу.
— Почему?
— Я не хочу.