— Давай разведем огонь. Оставь труп у двери, они подумают, что внутри их сородичи.
— Тогда тут были бы кони. И они не пройдут мимо в такую погоду, захотят под крышу.
— Идеально не скроешься. Но если мы не разведем огонь, то умрем от холода. Подождем до темноты. Они не увидят дыма. Тор послал нам хорошее укрытие из облаков, ночь будет темной. — Он говорил сбивчиво, словно каждое слово отнимало тепло его тела.
Исамар осмотрел рану. Она была неглубокой, но сильно кровоточила. Тола видела, как он ненадолго прижал к ней рубашку старика, потом приложил листья и перевязал. Если она собирается хоть как-то отомстить, то ей скоро тоже понадобятся эти навыки.
В хижине было немного еды — хлеб из муки с песком и затвердевшее мясо.
Неужели старик жил здесь один? Это невозможно. Где-то поблизости должны быть и другие фермы. Но она не ощущала их. Наверное, все ушли, оставив этого упрямого дурака умереть от рук своих же соотечественников.
Они зажгли пахнущую жиром свечу и сидели рядом, согревая руки в ее пламени. Костяшки пальцев Исамара кровоточили.
— Я должен был это сделать. У меня не было выбора. Времена тяжелые, и нам необходимо заботиться о себе.
— Он тебя ранил. Он сам навлек это на себя, — сказала Тола.
Правда ли она так думала? Сейчас это не имело значения. На промерзшей земле, полной врагов, можно было думать только о самом главном. Старик умер не из-за своей враждебности, а потому что слишком тяжело, слишком холодно было выживать.
В хижине стало темно, Исамар зажег огонь и подбросил дров.
Он снял куртку, рубашку, штаны и развесил их сушиться.
— Тебе тоже надо просушить одежду, — сказал он.
Она сняла плащи и разложила у огня, но лишь повернулась спиной к огню, чтобы просушить платье.
— Сорочка не просохнет, — заметил Исамар. — Лучше снять платье.
— Ты мне не отец и не муж, я не буду раздеваться перед тобой.
— Я не настолько дикий, чтобы бросаться на первые попавшиеся сиськи.
— Я не сниму платье.
Когда спина стала горячей, Тола снова повернулась лицом к огню. Она не могла наслаждаться теплом огня, как бы он ни растапливал ледяной холод этого дня. Огонь очага, на котором готовят пищу, был таким же, как тот, что сжег ее дом. Как тот, в котором сжигали заживо ее соплеменников.
Что-то находилось в долинах. Не убийцы-норманны, не испуганные фермеры. Это было что-то темное и тяжелое, конец всему. Оно ползло сквозь черную ледяную ночь прямо к ней.
Исамар был неутомим. Она знала, что у него на уме, ей не нужно было озарения, чтобы это понять.
— Ляжешь со мной? — спросил он.
— Нет. — В нем не было похоти, только звериный страх. Это казалось ей удивительным.