— О, что? — с совершенно растерянным видом проснувшаяся обвела взглядом комнату. — Где я?
— У меня, мы вчера с тобой… Ну, как это бывает…
— Мы спали вместе?
Леонид отвел глаза, а Камилла улыбнулась, и покраснела.
— Я ничего не помню, но чувствую, что мне с тобой было хорошо.
«Ну, хоть укол подействовал, как надо, память стирать удовольствие дорогое» — подумал Леонид, но вслух сказал:
— Мне тоже было с тобой хорошо. Возможно, мы слишком поторопились…
— Да, я тоже так думаю, слишком.
— Выпьешь кофе?
— Да, только отвернись.
«Любовник» послушно отвернулся, наблюдая в отражение на ламинированном шкафу, как его ночной информатор одевается в заботливо подложенную блузку. Молча выпив кофе, дама засобиралась.
— Камилла! — окликнул её Леонид, когда девушка уже одетая стояла у двери. — Может, продолжим, всё, как-будто этой ночи не было? Встретимся сегодня в ресторане, вечером?
— Может быть. — игриво протянула она, лукаво улыбнувшись.
— В восемь, в «Пиковой Даме».
— Уж лучше в «Романтике», той, что за лабораторией.
— Я всё же настаиваю.
— Пусть по — твоему. — и одарив мужчину улыбкой, она выпорхнула из квартиры.
«Отлично, чем дальше она окажется от своей лаборатории, тем меньше у меня будет риска».
Исправительное учреждение Красных.
Этому фокусу Борис научился еще, когда был молодым охотником, а после два года жил среди туземцев. Помимо ложного приступа эпилепсии, он ещё научился у туземцев остановке сердца, замедлению пульса и многим другим хитростям, которые ему не раз спасали жизнь.
— У него случился приступ эпилепсии на фоне недавнего сотрясения, возможно, это на всю жизнь. — вынес вердикт Медик.
— Вот, проклятье, так он работать не сможет, ладно мне ещё нужно кое — что обмозговать, ты его переведи в одиночную, когда поправится. — узнал Тельцов голос Ушкова.
Приоткрыв глаз, он увидел всё тоже помещение, где уже бывал недавно. Белые стены, койка, тумбочка с лекарствами. Майор Ушков последний раз глянул на бесчувственного Бориса, и вышел.
По мнению Медика, зэк Тельцов поправился через два дня, именно тогда его перевели в одиночную камеру. Но не успел заключённый, насладится любимым одиночеством, как пришёл тюремщик, и впустил высокого человека, назвав его психологом.
— Психологов мне тут не хватало, я не буду с вами говорить. — отвернулся от внимательных глаз гостя Борис.
— А придется, потому что я ваша единственная надежда, — настаивал спокойным тоном психолог.
— Я в ваших услугах не нуждаюсь.
— Я так не думаю, Хел.
Борис устал удивляться, что его так последнее время называют, потому сразу понял, что к чему.