Наконец она все же сделала попытку запротестовать, но Эдди знал, что Сью противится своим ощущениям, а вовсе не его ласкам. Она смущалась смущалась лишь потому, что он видел, как ее захватывает страсть. Сью попыталась спрятать лицо в подушке, но Эдди ласково взял ее за подбородок и повернул к себе, вновь ощущая дрожь желания в ее хрупком теле. Девушка снова застонала, и он понял, что она сдалась.
Волна неописуемого удовольствия затопила Эдди, когда тело его любимой изогнулось в экстазе, и тут он ощутил, как отозвалась его собственная плоть. Когда все было кончено, у Эдди появилось такое чувство, словно он на мгновение снова обрел пыл ранней юности. Он со смехом откинулся на спину.
Сью подняла голову и вопросительно посмотрела на Эдди. Тот сообразил, что она не поняла причины его веселья, и поспешил объяснить:
- Знаешь, похоже, тебе удалось превратить меня снова в ненасытного до секса подростка. - Он поцеловал ее в кончик носа и снова расхохотался.
Сью нерешительно улыбнулась и снова прижалась к нему, словно боясь, что их сейчас разлучат.
Эдди хотел было объяснить свое грубое поведение, но не смог ничего придумать - не рассказывать же ей про свои собственнические инстинкты. И он произнес единственные слова, которые никак не могли ему повредить;
- Я люблю тебя, Сьюзен.
***
На следующее утро Эдди легко сбежал по ступенькам, весело и чуть-чуть фальшиво насвистывая популярную мелодию себе под нос, как делал всегда, когда бывал счастлив. Он победил, и теперь даже снобистское семейство Торпов было ему нипочем. Может быть, вечером он даже попытается изобразить некое подобострастие - ради любимой женщины.
Он вышел наружу и направился к машине Сью, но неожиданно замер, увидев приближающуюся со стороны большого дома фигуру. Свист замер на его губах. Эдди был небрит, взъерошен, не говоря уже о порванном рукаве рубашки.
Одним словом, худшего времени для знакомства с Тимоти Торпом нельзя было даже представить. На мгновение у Эдди возникла шальная мысль прыгнуть в машину и смыться, пока мужчина не подошел. Однако у него хватило ума сообразить, что это было бы неслыханной грубостью. Взвесив все "за" и "против", Эдди остановился и стал ждать.
- Доброе утро, - вежливо поздоровался он, когда мистер Тори поравнялся с ним. - Вы, должно быть, отец Сьюзен. А я Эдди Норман.
- Здравствуйте, мистер Норман. Я - Тимоти Торп. - Невысокий сухощавый мужчина протянул руку. Пожатие было приятно крепким, несмотря на то, что рука отца Сьюзен была не намного больше руки его дочери. Воплощение аристократизма, с восхищением подумал Эдди. Сью говорила, что никогда не позволяла мужчинам оставаться в ее квартире на ночь. И этот внешне такой невозмутимый человек, наверное, пережил сейчас самый большой шок в своей жизни.