— Пошла, сука, или на ее место хочешь?
Пнули в спину, и я сделала шаг к двери, все еще глядя на женщину. Я никогда этого не забуду и до меня с ужасом начали доходить слова: «Мы никто, мы их вещи, их рабы, они могут нас насиловать, бить, терзать».
— Все, твари?! Теперь все успокоились! Пошли за мной!
Нас и правда накормили, согнав, в одно помещение, похожее на столовую, потом отправили мыться. Как скот. В душевую под надсмотром нескольких мужчин. Меня трясло от страха и отвращения. С нас сдирали одежду швыряли нам мыло, а сами смотрели, как мы моемся, иногда подзывали к себе то одну, то другую, лапали, заставляли заниматься с ними оральным сексом. Меня пока не трогали, а я, в затаенной истерике, ждала своей очереди и понимала, что все были к этому готовы. Все, кроме меня, и от одной мысли, что кто-то из этих уродов прикоснется ко мне я впадала в состоянии хаоса, в такую панику, что мне казалось я не смогу молчать и меня убьют. И пусть убьют. Лучше сдохнуть, чем стоять перед ними на коленях и брать в рот их вонючие члены.
Нас снова выгнали из душа в ту же круглую залу — столовую. Вокруг тошнотворная роскошь и золотая роспись по стенам. И меня снова затошнило, как тогда на проклятой даче Ахмеда. Слишком похоже. Отдает тем же цинизмом и болотом. Адом под декорациями Рая.
Все пленницы, кроме меня, голые, стояли в шеренгу по кругу, а Мехмет высокий рыжеволосый тип, с густой щетиной и зелеными сальными глазками, рассматривал нас, как лошадей на ярмарке и щелкал коротким хлыстом, иногда охаживая им кого-то из девушек. Не сильно, но достаточно для того, чтобы они вскрикнули или заплакали, а он улыбался и похотливо поправлял член под джинсовыми штанами.
Некоторых увели сразу, я даже не знаю куда и знать не хочу! Я вообще старалась абстрагироваться насколько это вообще возможно в этом кошмаре. Я успокаивала себя тем, что я им нужна не за этим. Скорей всего не за этим… но если я ошибаюсь?
Нас осталось всего десять. Он прошел возле каждой, трогая за лицо, за грудь и за ягодицы, Некоторым приказывал стать на четвереньки задом к нему, наклонялся, засовывал в них пальцы и комментировал насколько там узко или нет. Остальные ржали, наблюдая за этими проверками. Когда он подошел ко мне я подумала о том, что выжить не хочу. Пусть лучше забьют до смерти, но я не стану даже на четвереньки. Мехмет потрогал мои волосы, ущипнул за сосок через кофту.
— Она? — спросил у одного из своих.
— Она самая. Бакит себе хочет. Велел обращаться иначе.
— Себе или для кого-то по заказу?
— Сказал себе лично. Приедет аукцион смотреть, цену обещал приличную.