Путин двинулся, взяв направление от широкого каменного крыльца. Шагов пятьдесят ступал по ровной, покрыто травою площадке, наткнулся на толстый пень, еще шаг — и заросли старого леса охватили его со всех сторон.
Есть особая, жуткая прелесть в ночном лесе. Тишина — за версту слышен каждый шорох. — Гукнет заяц… Филин простонет… Дятел спросонья задолбит по сосновой коре… Хрустнет валежник под ногою… а кажется — и невесть что творится вокруг одинокого путника. Замигают вдали светлячки на болотистой мшинке, а уж чудится — волчья стая залегла, поджидает. Коряга, бурей заваленной липы раскинула толстые корни, — ну, совсем медведь на дыбках, вот-вот облапит! Причудливый кустик, что шапкой прикрытый, притулися меж елей, — то ли добытчик лихо притих, острый нож за пазухой наготове!.. Полон чудес, наваждений старый ночной лес! Человек в нем ничтожен и робок, как младенец в первых потугах ходить.
Путин с трудом пробирался сквозь лесную чащу. Попадались густые поросли малинника, перепутанные высокой крапивой. Руки горели от ожогов и ссадин, разомлели ноги от напряженной ходьбы. Порывисто выстукивало сердце, шумно пульсировали виски и мучительно хотелось пить. Путин чиркнул зажигалку и посмотрел на часы. Было около пяти. При самок медленном, черепашьем, шаге, он отдалился от дома версты на две, если только леший не водил за нос на одном месте. Путин решил подождать рассвета, когда можно хоть немного ориентироваться и двинуть полным ходом.
Он сел на пушистую кочку, прислонясь спиною к толстому дереву и с наслаждением вытянул усталые ноги. И как бы сладко заснул он! Истомная нега погружала мысли и чувства в нирвану. Но засыпать нельзя — проспишь и до полдня в этой тиши ароматного леса… Чтобы развеять сонливость, Путин подряд выкурил две папиросы. Сорвал травинку и принялся щекотать в носу. Прочихался и сон разогнал. Думки нахлынули и совсем оживился Путин. Пылкая Ирэн вспомнилась. И как это у них скоропалительно вышло. Раз, раз и готово! Мог ли он ожидать такого романтического конца своего пленения? И не вообразить обиды и гнева хорошенькой женщины, когда откроется его бегство! Как сложатся их отношения, если придется им встретиться снова?.. Не нужна ему вовсе Ирэн, не искал ее близости. Вспышка крови, минутный каприз толкнул их в объятья. Мимолетный эпизод и больше он не повторится… Стушевался образ Ирэн и к Дине потянулись мысли Путина. Неужели и она такая же? Надругалась ли над нею жизнь, изломав некогда крепкие устои старой, барской семьи? Иль по-прежнему гордо несет она свою золотисто-огненную головку, смело глядя каждому в лицо непорочно-голубыми глазами?.. Как любил он тогда этот чистый, открытый взгляд! И теперь, после долгих лет разлуки, Путин, увидев ее, понял, что прежнее юношеское чувство не умерло в нем, а где-то глубоко-глубоко, в уголке сердца, осталось до последнего вздоха. Первая любовь не глохнет бесследно. Это такое большое чувство, такая неизмеримая радость, как первый крик новорожденного для матери, первый луч солнца для прозревшего слепца, первый полет из гнезда оперившегося орленка. Первая любовь!. В тебе вся поэзия жизни, вся молитва к творцу этой жизни, вся красота извечной красоты!..