— А что вы делали в субботу днем?
— Днем? — Керекеш замялся. — А когда именно?
— После того, как вы ушли с работы.
— Я… поздно ушел. Работал сверхурочно, засиделся.
— Во сколько же вы ушли?
— Ну… так, после трех.
— А потом?
— Выпил кружку пива и пошел домой.
— А в пятницу? Где вы были в пять часов вечера?
— В пятницу?.. — Керекеш задумался. — А, в пятницу! — радостно воскликнул он. — Я был в командировке за городом. В пять я как раз был в дороге. У меня есть путевой лист, в нем отмечено, что я вернулся после шести. Груз я вместе со счетами сдал на склад.
— Кладовщик был еще на месте?
— Склад открыт до восьми вечера. Цех работает в две смены. Можете проверить.
Пооч отметил про себя, что у Керекеша снова безупречное алиби. А что в это время делал Геза Халас? Был со своей невестой в доме отдыха. Купался, спал или гулял… Кто это теперь помнит?
— Господин следователь, — с растерянным видом сказал Керекеш, — я хочу дать показания.
— Говорите, Керекеш.
— Поверьте… я никого не убивал!
— Ладно, правда все равно выяснится.
Пооч знал, что нужно дождаться Кепеша, и прикидывал, как скоро он может появиться.
— Я думаю, — нерешительно продолжал Керекеш, — вы ошибаетесь… никакого убийства не было. Обе женщины… мне кажется…
— Что вам кажется?
— Покончили жизнь самоубийством.
— Почему вы так думаете?
— Я… — Керекеш глубоко вздохнул. — Я сознаюсь, что сыграл роль брата Евы Гезы Халаса.
— Так.
— Я сознаюсь, что украл у нее несколько вещей… Хотя почему, собственно, это нужно называть кражей? Ева мне ничего не сказала, она меня простила.
— Потому что считала вас своим братом.
— Да, она так думала. В пятницу я заходил к ней…
— Значит, вы не были в командировке?
— Был. Но по дороге на работу я заскочил к ней. И мы поссорились.
— Из-за чего?
— Я попросил у Евы тридцать тысяч форинтов, в этот день их нужно было заплатить мебельщику. Я сказал, что сам отвезу. Но Ева не хотела мне давать. Мы поссорились, и я ее толкнул. Она ударилась головой о батарею и потеряла сознание. Тогда я забрал ценности, которые были в квартире, тридцать тысяч форинтов и сберкнижки. Я знал, где они лежат. Потом поискал немного, что бы еще взять, и ушел.
— Как вы спустились с двадцатого этажа?
— На лифте. Идти пешком было рискованно. Меня могли увидеть. Я был уверен, что Ева даже теперь на меня не заявит. Она меня очень любила. И когда я узнал, что она умерла… упала из окна… поверьте, ее никто не выталкивал, она сама выбросилась..: из-за того, что я сделал… она всегда стыдилась, что у меня судимость… говорила, что я могу взять все ее вещи, только бы не брал чужого…