Благочестивый поднёс к губам сжатую в кулак руку и дунул на неё — над рукой взмылось крошечное робкое пламя. После перевёл взгляд на Мариэллу и Лену, побуждая повторить действия.
Принцесса поняла, что от неё хочет священник и тут же проделала похожие манипуляции. Над её маленьким кулачком появился огонёк.
Теперь все смотрели на Лену.
— Кротость и смирение, — повторил Благопочтимый с нажимом. Видимо решил, что Фея медлит, потому что не поняла, что от неё хотят.
Нет, Лена прекрасно поняла. Очень даже хорошо поняла, что завершится ритуал должен последним общим фокусом. Маленьким огонёчком — символом кротости. И сделать его легко. Нужна всего-то магия. Простенькая, судя по всему, магия. Не то что Фея, а любая Фейлина, трёх лет от роду, наверно, справилась бы с заданием с лёгкостью. Только Лена понятия не имела, как такой огонёчек наколдовать. Она стояла ни жива, ни мертва. Стояла, проклиная Найта за его подставу. Стояла, в ожидании, когда до всех присутствующих дойдёт, что никакая она не Фея и по ней давно плачет Эурстенцель.
Воображение нарисовало, как её, закованную в наручники или даже кандалы, ведут по мрачному сырому подземелью, чтобы бросить в грязную камеру на съедение тюремным крысам. Нет, Лена не хочет к крысам! Не хочет в кандалах! Надо что-то придумать. Должен быть какой-то выход. Безвыходные ситуации от чувства безысходности. Гони отчаяние — думай! Думай! Думай!
И идея пришла. У Лены в кармане крохотная зажигалка, которую стащила из коллекции Найта. И, видимо, не зря. В бабушкином четверостишии была строчка:
Пригодится позже, верь мне, хоть и выглядит, как хлам.
Очень даже пригодится. Если зажать зажигалку в кулаке так, чтобы наружу торчала лишь крохотная часть, есть надежда, что подвоха не заметят. Ведь в помещении очень темно.
Лена нащупала в кармане заветную вещицу, вынула, поднесла ко рту. Дунула на кулак, подражая действиям Благопочтимого и Мариэллы, и одновременно чиркнула колёсиком, дающем искру. Есть! Пламя взвилось над кулаком.
— Кротость и смирение, — дождавшись того, чего хотел, забасил Благопочтимый, — эти качества помогут там, где рвение и усердие бессильны.
Как же жжётся. Лена, боясь разоблачения, оставила свободной слишком маленькую часть зажигалки. Пламя оказалось близко к руке. У Мариэллы и священника огонь тоже практически касался кожи, но видимо их магическое пламя не оказывало такого неприятного воздействия, как настоящее. Благопочтимый продолжал басить о качествах необходимых в процессе обучения, а Лена молилась, чтобы тот поскорее заткнулся и закончил дурацкий ритуал. Когда жжение стало практически нестерпимым, священник наконец-то задул свой огонёк и дал знак, что остальные могут последовать его примеру. Таинство было завершено и Лена, собрав остатки самообладания, вежливо распрощалась с присутствующими, первой вышла из комнаты и помчалась в свои апартаменты, мечтая поскорее опустить руку в холодную воду, чтобы унять боль.