Матвей вот уже пять минут допрашивал с пристрастием очередного прохожего, бывшего на свою беду, таким же воспитанным, как и сам Матвей в период существования «до цели». Матвей был убеждён, что прохожий знает куда больше, чем говорит, и наседал все сильнее, становился все агрессивнее. Случайно он повернул голову и увидел Михаила с самокатом в руках, заворачивающего за угол дома.
— Держи его! — просипел Матвей и, оттолкнув со своего пути бедолагу-прохожего, рванул следом. — Не дайте ему уйти! Это преступник!
Полчаса он гонялся за Михаилом, пугая прохожих безумным взглядом, боевыми кличами и неожиданными зигзагами. А Михаил, как был далеко, издевательски далеко, так далеко и оставался, только иногда поворачивался к своему преследователю и смотрел со значением — мол, догони, если сможешь. Поймай. Изловчись. Придумай, как. И вновь исчезал за очередным поворотом.
…К своему дому Матвей подошел за несколько минут до прихода матери — никакие свершения в жизни не стоили ее укоров и лекций. Он вымотался до предела, но так и не смог поймать Михаила. Кое-как поднявшись на второй этаж, он сразу заполз в ванную, размышляя, не утопиться ли там с горя. Но не успел — громко хлопнула входная дверь. Этот звук разрезал мир Матвея и его самого в придачу напополам. «До» и «после».
— Матвей, я дома! — крикнула Алевтина Григорьевна. — Матвей!
— Мама, я моюсь! — заорал во все горло послушный сын. — Две минуты!
Но смыть пыль, грязь и пот за заявленный промежуток времени не удалось. Мытьё заняло без малого полчаса, поэтому, когда Матвей спустился вниз — чистый и нормально одетый, мать была раздражена до предела.
— Я думала, ты ужин приготовишь.
Матвей опустился на стул и тихо сказал:
— Я…приготовлю. Потом. Завтра. Сейчас не могу.
— Это еще почему?
— Сил нет. Мама, я устал. Я, правда, устал.
— И отчего, спрашивается? — уперев руки в боки, спросила мать. — Ты сегодня даже на работе не был.
— Не был, — согласился Матвей легко. — Но я выполнял другую, крайне важную миссию.
— Это что еще за новости? Какую такую миссию?
— Я должен был отыскать самокат, — без запинки ответил Матвей. — Это ли не важно?
* * *
Зеркало в лаборатории неизвестного друга нашлось быстро. И какое это было зеркало! Невероятной красоты чаша, хранившая память о тех, кого уже давно не было в живых.
— Ей сколько лет? — спросила Лера с придыханием, осматривая стоящее на столе сокровище. — Ее даже в руки брать страшно. Ты что? А если она рассыплется? Твой друг нас убьет. Она же стоит, наверное, как чугунный мост!
Игнат пожал плечами:
— Сколько бы ни стоила — она нам нужна.