Спички вызвали у Яра особый интерес — он даже на пару секунд остановился, пристально рассматривая их под ногами. Спросил скорее у самого себя:
— Это еще зачем? Для ритуалов, что ли?
Сима только вздохнула.
Все это случилось, пока он всего лишь заваривал чай и искал в кухонных шкафчиках чашки, ложки и другую необходимую посуду. И да, ботинки он так и не снял, равно как и черное пальто. За что сейчас и поплатился, оказавшись по уши в крошках и манке. Он раздраженно оглядел себя, попытался отряхнуться. Не вышло. Что-то пробормотал, щелкнул пальцами, и крошки исчезли.
Серафима не вмешивалась, не возражала, не пыталась хоть как-то остановить этот беспредел. Она знала по собственному плачевному опыту, что это бесполезно. Но не это было главной причиной. Пока он громил её кухню, она, пользуясь возможностью, размышляла, что этому махинатору может быть от нее нужно. Нужно на самом деле. В версию о том, что он внезапно воспылал к ней чувствами — какими бы то ни было — верилось слабо, а точнее, не верилось совсем. Весьма нелестно для ее самооценки, но это правда.
Какое-то дело в городе? Но что такого страшного могло произойти в этом всеми богами забытом захолустье, что сюда направили его?
Или, может быть, он проверял Серафиму — не отбилась ли от рук, не ударилась ли в загул? По просьбе Славия? По личной инициативе?
Соскучился?
Вспомнил, что она ему что-нибудь должна?
— Держи.
Вздрогнув, Сима вынырнула из своих мыслей, подняла голову и наткнулась на его ироничный взгляд.
— Не гадай попусту. Только время зря тратишь. Лучше вот… чайку выпей. — И поставил перед ней дымящуюся чашку.
— Ты знаешь, что у тебя пунктик насчет времени? Тебе его вечно не хватает.
— Это не пунктик вовсе. Это желание видеть свою жизнь упорядоченной, рационально используемой.
— Жизнь и рационализм? Между ними нельзя ставить знак равенства. Жизнь — сплошной хаос и фатализм. Никогда нельзя быть уверенным в завтрашнем дне. Никогда не предугадаешь, что случится в следующую секунду.
Жестом фокусника он поставил на стол вторую чашку чая, которая лишь чудом удержалась на краю столешницы, и сел на стул. Сима недовольно покосилась на чашку, но возражать не стала, зная, что это вызовет поток насмешек и подколок с его стороны.
— Серафима, Серафима. Иногда ты говоришь невероятные вещи. Как можно плыть по течению и не пытаться выбраться из потока — дороги в никуда? Как можно не подчинять себе свою жизнь и всегда поступать так, как диктуют обстоятельства? Только от тебя зависит, кем ты станешь, ты вполне способна заставить события идти тем чередом, который выгоден тебе в первую очередь.