— Сегодня будет…
— …холодно.
— …жарко, клюшка старая.
— Сама ты клюшка. Все тебе жарко. Будто с полюса северного пригнали, каргу старую.
— Сама ты карга. Холодно все тебе. Мамка кутала видать в детстве.
— А хоть и так — твое какое дело? И вообще, ты вчера на встречу опоздала.
— Мое дело — большое. Ты вот зачем мне в ролики песка насыпала вчера? Я ж вся измучилась, пока вытряхнула. Потому и опоздала. Гадкая старуха.
— Ничего не сыпала. Это из тебя песок сыпется. Вот и набился в ролики. Движение — жизнь, слышала про такое? А ты только ноешь и ноешь. Давай после обеда на велосипедах рванем к озеру.
Так вот, старушки эти показали, как одна, что на памяти Голубева случилось впервые, что после того, как Степушка зашел за стеллаж, хлопок и впрямь имел место. А Рите еще и вспышка света почудилась. Вита же уточнила, что мальчик очень охотно, радостно улыбаясь, побежал за стеллажи, словно звали его. Последние слова вызвали бурю споров, поскольку Рита была уверена, что Степан шествовал медленно и важно и не думал улыбаться.
— И дальше что? — спросила Сима нетерпеливо.
— Расследовать будем, что ж еще, — вздохнул Голубев и с тоской посмотрел по сторонам — может, спасет кто от приставучей девицы? — Допрашивать, выяснять, мыслить.
— Мыслить — это хорошо, — поддержала следователя Сима. — Я могу помочь. Я же магиня.
Голубев поморщился так откровенно, будто она в чем постыдном призналась — например, в том, что любит на людях стриптиз танцевать.
— Магиня. Ага. Ну и хорошо. Помогать не надо, нет. Мы сами.
Сима чуть было не сказала, что они хорошо могут сами, но вовремя сдержалась. Эта необъяснимая и горячая нелюбовь к магам начинала её раздражать. Почему, почему, скажите на милость, Голубеву не согласиться на ее предложение, ведь речь идет о судьбе ребенка? Почему нужно строить из себя невесть что? Почему нельзя пожертвовать предрассудками, наплевать на свои желания, поступиться глупейшими принципами и воспользоваться всеми доступными способами? Тем более, предлагают. Тем более, бесплатно. У Симы же сложилось впечатление, что Голубев скорее откажется от поисков ребенка, чем примет ее помощь.
— Если что — только скажите, я буду рада.
— Хм. Да. Обязательно, — прошелестел Голубев и, посчитав разговор оконченным, направился по своим делам. Сима грустно смотрела ему вслед.
* * *
Пробило шесть часов вечера. Сима встала из-за секретарского стола, который занимала скорее по инерции, нежели из необходимости, подхватила сумку, заранее приготовленный чемоданчик и направилась к выходу.
Проходить пришлось через обезьянник — так Сима про себя окрестила комнату, где работали следователи. Егор тоже был там, и как она и опасалась, не смог удержать язык за зубами. Крикнул ей вслед: