— Ты, почему мои вещи не поднял? — в конце концов, спросил принц, — уже время выступать.
— Так ведь эта-а… — простодушно предположил Крын.
— Может, ты думаешь, я сам их понесу?
— Дак, эта… сиятельный принц, вещи-то того… твои, значит…
— И что с того? Тебе еще внизу была оказана высочайшая честь, нести пожитки мои, и дана на то монаршая воля!
Итернир искоса, ничего не говоря, но с нескрываемым интересом ждал ответа Крына. Тот шумно почесал в затылке, посопел, наконец, наклонился к тюку.
— Ну, раз того… монарша, значит, воля… тада конечно… даже что пожалуй… токмо того… тяжел он уж больно… облегчить бы…
— Мне, как благородному принцу, лучше ведомо, сколько должно быть поклажи!
Крын еще немного посопел, помялся, да и взвалил тюк на спину. Итернир покачал головой, и пробурчал что-то под нос.
С тем и собрались выступить, и все, кроме принца уже направились вперед, осторожно ступая, как вдруг недовольный голос остановил их:
— И вы думаете, что я, принц крови, пойду за вами?!
— А в чем дело, — обернулся Итернир, нехорошо блеснув глазами.
— Здесь грязь! — в гневном презрении скривил губы Кан-Тун.
— А-а, — издевательским тоном воскликнул Итернир, — аристократ боится посрамить своих высоких предков, испачкав ноги грязью? И что ты предлагаешь?
— Он может нести меня, — ткнул пальцем принц в Крына.
— А зад тебе медом не намазать? — вспылил Итернир.
— Не горячитесь, — примирительно попросил Ригг, выступая между ними.
— Да я не горячусь! — закричал выведенный из себя Итернир, — я спокоен! — истерично взмахнул он руками и спросил у Крына, — Ты сам что думаешь?
Тот пожал плечами, и несмело проговорил:
— Так как же эта… по-каковски это буит-то?.. сам потопну и его того…
— Нет, я требую! — топнул ногой принц.
— У богов требуй! — отрезал Итернир.
— Да что ты, — укорил его Ригг, — как же про богов так можно-то?
— Можно, — уверенно отмахнулся тот, — давайте-ка пойдем лучше, сам прибежит.
С тем выступили.
— Стойте вы так не можете! — донеслось до них пару раз, но вскоре послышались хлюпающие шаги догнавшего принца.
После этого он присмирел и шел, понурив голову.
Поначалу старались идти, не замочив ног. Как пошли кочки прыгали с одной на другую, а дальше, когда и те стали попадаться все реже и реже, пришлось идти прямо по грязной гнилой жиже. Всякая живая трава уже перестала попадаться. Лишь жалкие ростки болотной травы да сгнившие на корню корявые деревья, облепленные мхом. Даже всегдашние болотные жители, хвощи и плауны, здесь встречались редко. Зверей и птиц и вовсе перестало быть слышно.
И туман. Окружающий все вокруг непродыхаемой сыростью. Не видно было ничего дальше трех шагов. Трех шагов в мутной, чуть подернутой ряской, топкой и жадно чавкающей трясине.