Путники подошли к общему столу, хотя принц и сделал вялую попытку, тут же пресеченную на корню Итерниром, сесть за отдельный столик. Сели. На лице местного богатыря отразилось живейшее любопытство. Он оторвал скучающий, полный презрения взгляд от гвардейцев и уставился на вошедших. В то время как пьянствующие солдаты словно бы ничего и не заметили, продолжали опустошать кружки, неизменно пополняя их из кувшинов на столе.
— Эй, хозяин! — громко крикнул Итернир, подзывая обитателя стойки, это был среднего роста человек, толстоватый, с необычайно добродушным лицом и плешью.
Однако он не откликнулся.
— Хозяин, — только и пробормотал он себе под нос, продолжая тщательно водить пальцем по поверхности стойки, — это зовут какого-то хозяина. Это зовут не меня. Да. Не меня. Совсем не меня. Это хорошо, что не меня. Все хорошо.
— Он не понимает, — раздался звучный голос одинокого обладателя кружки и тоскливого настроения, он поднялся, забрав напиток, и пересел поближе к путникам, — он сумасшедший, — навалился мужчина на плечо Ригга, дохнув него перегаром, и крикнул столь громко, что жалобно задребезжали стены, — Эй! Шетен! Поди!
— Кто-то зовет Шетена, — непотревоженно, только для самого себя проговорил хозяин, не отрывая пальца от досок, — кому-то нужен Шетен. Да, кому-то он нужен. Наверное, очень нужен. Наверное, Шетен может помочь. Да, помочь. Помочь — это хорошо. Все хорошо.
С этими словами хозяин поднялся и неспешно пошел к столу.
— Вы что же, — вновь пронеслась волна перегара над столом, снизу будете?
Ланс, сидящий напротив подошедшего, не шелохнулся, невозмутимо выдержав газовую атаку.
— Нам бы, — начал было Итернир заказывать подошедшему хозяину, но был прерван, ревоподобным голосом, вновь потрясшим стены.
— Я же сказал! Он сумасшедший, сюда от жены сбежал! Он не понимает! Шетен, толстячок, давай, как обычно. Видишь, люди с дороги? И мне повтори-ка, а то что-то меня с утра вот тут, — он гулко ударил себя в грудь, — терзает. Понимаешь?
— Шетен понимает, — кивнул самому себе хозяин, идя к стойке, как обычно. Да, как обычно. Пришли из далека. Да, издалека. Они устали. Хотят есть. Шетен понимает, очень хотят есть. Шетен понимает, это хорошо. Все хорошо.
— Вот-вот, иди. А мы тут поболтаем. Пока. Шетен он сумасшедший. Он сюда от жены сбежал. А чего это ты на меня так смотришь? — вперил взгляд в Ланса выпивший посетитель, — что ты так на меня уставился? Не нравлюсь? Нет, может тебе мое лицо не нравится?
Ланс молча смотрел ему в глаза.
— Ага, тебе противно, что я пьяный? Ну скажи, противно?! Скажи! — буйствовал тот, — нет! Молчишь! Првильно, ик! Я свою меру знаю! Упал — хватит!