– Что вы имеете в виду?
– Шантаж.
– Шантаж? – эхом отозвался Джепп.
– Да, шантаж особого рода. Мадам Жизель имела обыкновение ссужать деньги в обмен на так называемый «простой вексель». Она по собственному усмотрению определяла размер ссужаемой суммы и условия возвращения долга. Могу вам сказать, что у нее были собственные методы взимания денег.
Пуаро с заинтересованным видом подался вперед.
– Как сегодня сказал мэтр Тибо, клиентура мадам Жизель принадлежала к высшим слоям общества. Представители этих слоев особенно уязвимы по отношению к общественному мнению. Мадам Жизель располагала собственной разведывательной службой… Обычно, когда к ней обращались за крупной суммой, она собирала о потенциальном клиенте всю возможную информацию. Ее разведывательная служба действовала чрезвычайно эффективно. Я могу повторить то, что уже сказал наш друг: мадам Жизель отличалась безупречной честностью. Она хранила верность тем, кто хранил верность ей. Я искренне убежден в том, что она использовала добытую ею секретную информацию только для возврата своих денег, но не для вымогательства чужих.
– Вы хотите сказать, что эта секретная информация служила ей гарантией возврата долга? – спросил Пуаро.
– Совершенно верно. Причем, используя ее, она проявляла абсолютную безжалостность, оставаясь глухой к проявлению каких бы то ни было чувств. И я скажу вам: ее система работала! Списывать безнадежные долги ей приходилось крайне редко. Человек, занимающий видное положение в обществе, обычно идет на все, чтобы достать деньги во избежание публичного скандала. Мы знали о ее деятельности, но что касается судебного преследования… – Он пожал плечами. – Это сложный вопрос.
– А что происходило после того, как ей приходилось списывать безнадежный долг? – спросил Пуаро.
– В этом случае, – медленно произнес Фурнье, – собранная ею информация публиковалась или сообщалась заинтересованному лицу.
Последовала короткая пауза.
– Это не приносило ей финансовую выгоду? – спросил Пуаро.
– Нет, – ответил Фурнье. – То есть не приносило непосредственную выгоду.
– А косвенную?
– Огромную, – вмешался в разговор Джепп. – Это побуждало других возвращать ей долги.
– Абсолютно точно, – подтвердил Фурнье. – Такая мера обладала огромным моральным эффектом.
– Я назвал бы это аморальным эффектом, – сказал Джепп, задумчиво почесывая нос. – Ну что же, мотив убийства представляется вполне очевидным. Возникает вопрос: кто получит по наследству ее деньги? – Он повернулся к Тибо. – Вы сможете помочь нам выяснить это?
– У нее была дочь, – ответил адвокат. – Она не жила с матерью, и я думаю, что мать видела ее только в младенческом возрасте. Тем не менее в завещании, составленном много лет назад, мадам Жизель оставляла все – за исключением небольшого наследства, отписанного горничной, – своей дочери, Анни Морисо. Насколько мне известно, других завещаний она не составляла.